Страница:
17 из 612
Знаю, тебе нет до меня дела, у тебя есть Джорджина, где мне с ней тягаться? Она - чудо. А как играет в теннис!"
"Ты мне льстишь. Ты действительно считаешь, что я встречаюсь с Джорджиной?"
"Да ладно!" Певуче, глядя невидящим взглядом в сторону: "Можешь не отказываться. Эй, Пайт! Это ты?"
"Что? Я здесь. Ты не меняла партнера".
"Ты надо мной насмехаешься. Какой ты злой! Я тебя не узнаю. Эй, Пайт!"
"Да здесь я!"
"Я бы была с тобой добра. Рано или поздно тебе понадобится доброта, потому что сейчас - ты уже не злись - тебя окружают недобрые люди".
"Кто, например? Бедняжка Анджела?"
"Ты злишься. Я чувствую твою злость".
"Нет", сказал он и отошел. Ей стало не на ком виснуть, и она едва не шлепнулась, но тут же опомнилась, выпрямилась, обиженно заморгала. Он продолжил: "Так всегда бывает, когда сочувствуешь пьяным. Обязательно оскорбят".
"О!" - выдохнула она, словно ее ударили. "А я хотела по-доброму".
Побелка на окнах выдерживала не больше двух-трех дождей, но после войны химические компании придумали состав, доживавший до зимы, а зимой много света не бывает. Снаружи теплицу окружали мичиганские сугробы, внутри непрерывно звучало убаюкивающее бульканье - это пели безнадежно проржавевшие трубы, извивавшиеся по земляному полу, усеянному звездочками клевера. Детский крик во сне. Наверное, ей снится, что ее душат. Судя по голосу, это Нэнси. В три года она уже умела завязывать шнурки, а теперь, в пять, затеяла сосать большой палец и рассуждать о смерти.
|< Пред. 15 16 17 18 19 След. >|