Голос ангела   ::   Воронин Андрей

Кляп пасечник вырвал внезапно, чуть не выломав Пацуку зубы. Тот хватал воздух широко открытым ртом и даже забыл о том, что можно кричать.

– Зачем? Что? Ты чего?! – запричитал он.

– Стрельцова я должен был убить, – тихо заметил пасечник, – спасибо, что сделал мою работу. Каждый, кто посягнул на то место, должен умереть.

Пасечник подтащил сопротивляющегося Пацука к веревочной петле, взгромоздил его на табурет и, как ни упирался Кузьма, как ни втягивал голову в плечи, набросил петлю ему на шею. Веревка тут же скользнула по балке, и петля впилась в кожу. Пацук машинально приподнялся на цыпочки, чтобы жесткая веревка не так мучила его, но пасечник на это и рассчитывал: несильный рывок, и теперь уже Кузьма не мог опуститься на каблуки – надежный узел закрепил веревку на балке. Пацук попробовал крикнуть, но не мог широко раскрыть рот, веревка прижимала нижнюю челюсть. И все же крик прозвучал, жалкий, несильный.

Пасечник упер ладонь Пацуку в плечи:

– Еще раз крикнешь – толкну.

– Нет, что ты!

– Тогда стой тихо.

Кузьма косил глазами, отслеживал каждое движение пасечника. Тот не искал, а твердо знал, где лежит то, что ему нужно, выдвинул на деревянном стеллаже ящик со старыми ржавыми болтами и гайками, высыпал их на пол. В неверном утреннем свете из-под белой, перепачканной в ржавчину материи сверкнул серебряный оклад.

– Не свое ты взял, – произнес пасечник, пряча оклад за полу куртки. – Не свое на место вернуть надо.