JК
Голос ангела :: Воронин Андрей
Страница: 271 из 314Пес пробежал в ошейнике, ошейник блестящий, Возле меня побегал, хотел в коляску заглянуть, я на него крикнула, мог ребенка испугать.
– Какой пес?
– Большой, серый, ошейник блестящий. Казимир Петрович махнул рукой, в которой был зажат конверт:
– Извините, наверное, мне показалось.
– Скорее всего. Мне тоже иногда кажется, что я кого-то вижу…
Казимир Петрович дослушивать не стал, заспешил к дому. Его лицо горело, глаза слезились, словно в них набилось пыли, словно их разъедал едкий дым. Могилин вошел в дом.
Регина еще не вернулась с занятий. Он разложил на круглом столе все фотографии, но его интересовала лишь одна из них, на которой был изображен человек в длинном плаще.
Взяв лупу в латунной оправе, краевед принялся изучать лицо мужчины. Когда он приближал или удалял увеличительное стекло, изображение на фотографии начинало шевелиться. На сухощавом, аскетичном лице предводителя эсэсовцев то появлялась, то исчезала улыбка, глаза либо широко открывались, либо гасли в тени широких полей шляпы.
– Наваждение какое-то, – бормотал краевед. – Всякое со мной случалось, но чтобы так глупо на улице обмишуриться? Но я его видел, точно видел! Жаль, что был один, плохо, что не оказалось рядом Регины или кого-нибудь из знакомых, кто мог бы подтвердить, что я не ошибся. А если это галлюцинация, видение? Такое иногда случается! Насмотрелся фотографий в почтовом отделении, вот мне и привиделось невесть что. Но нет, я не мог ошибиться.
– Какой пес?
– Большой, серый, ошейник блестящий. Казимир Петрович махнул рукой, в которой был зажат конверт:
– Извините, наверное, мне показалось.
– Скорее всего. Мне тоже иногда кажется, что я кого-то вижу…
Казимир Петрович дослушивать не стал, заспешил к дому. Его лицо горело, глаза слезились, словно в них набилось пыли, словно их разъедал едкий дым. Могилин вошел в дом.
Регина еще не вернулась с занятий. Он разложил на круглом столе все фотографии, но его интересовала лишь одна из них, на которой был изображен человек в длинном плаще.
Взяв лупу в латунной оправе, краевед принялся изучать лицо мужчины. Когда он приближал или удалял увеличительное стекло, изображение на фотографии начинало шевелиться. На сухощавом, аскетичном лице предводителя эсэсовцев то появлялась, то исчезала улыбка, глаза либо широко открывались, либо гасли в тени широких полей шляпы.
– Наваждение какое-то, – бормотал краевед. – Всякое со мной случалось, но чтобы так глупо на улице обмишуриться? Но я его видел, точно видел! Жаль, что был один, плохо, что не оказалось рядом Регины или кого-нибудь из знакомых, кто мог бы подтвердить, что я не ошибся. А если это галлюцинация, видение? Такое иногда случается! Насмотрелся фотографий в почтовом отделении, вот мне и привиделось невесть что. Но нет, я не мог ошибиться.