Голубые пески   ::   Иванов Всеволод

- Блинов что ли из муки состряпать? На последки. Перекрошат нас, Емеля - твоя неделя...

Закурил, сплюнул. Звякнула разбитая рама. Рвался гудок. Заботин поморщился:

- Жуть гонит. Затушить его.

- Кого?

- Свисток.

- Пущай. Ты хоть не брякай.

- О чем?

- А что перекрошат. Народ неумелой. Обомлет.

- Я пойду. Скажу.

Он спустился по трапу вниз и с лесенки прокричал в проходы:

- Товарищи, держитесь! Завтра утром будет Запус. Белогвардейцы уменьшили огонь. Ночью мы пустим в город усиленный огонь. Товарищи, неужели мы!..

Красногвардейцы отошли от мешков и, разминая ноги, закричали "ура".

Горчишников поднял люк в кочегарку и крикнул:

- Дрова есть?

- Хватит.

Все обошел Горчишников, все сделано. Сам напечатал на машинке инструкцию обороны, расставил смены. Продовольствие приказал выдавать усиленное. Ели все много и часто.

Гришка опять сидел на стуле. Шевелил острыми локтями, вздыхал:

- Ладно, семьи нету. Я, брат, настоящий большевик: ни для семьи, ни для себя. - Для других. Только поотнимали все, работать по новому, а тут на-те... убьют.

- Убьют? Чорт с ними, а все-таки мы прожили по-своему...

- Это бы Запус сказал. А как ты думаешь, восстанут пролетарии всех стран?

- Обязательно. Отчего и кроем.

Гришка осмотрел грязные пальцы и сказал с сожалением:

- Никак отмыть не могу. Раньше такое зеленое мыло жидкое водилось, хорошо краску типографскую отмывало. Из наших наборщиков в красную-то я один записался...