JК
Гончаров и портрет дьявола :: Петров Михаил
Страница: 24 из 162А чем он занимался в этот промежуток времени? Ты знаешь где и кем он работал, как его характеризовали друзья и коллеги?
- Нет, ничего такого я не знаю, виделись мы очень редко. Он работал на какомто заводе, а я после института и ВПШ сразу вошел в аппарат.
- Так какого же черта ты его защищаешь? Где он провел эти три десятилетия! Вполне возмоно, что половину этого срока он топтал зону. Когда ты нанял его на работу и как это произошло? Постарайся вспомнить все до мельчайших подробностей.
- На работу я взял его весной, то ли в конце марта, то ли в начале апреля. Да, я помню, на улице ещё был мороз, а он под окном магазина трясся в тоненькой летней курточке. Я не сразу его узнал. Из под замусоленной шапки торчали патлы длинных немытых волос. Небритая щетина на посиневшем лице безобразными клочьями топорщилась в разные стороны. Но что мне запомнилось больше всего, так это его уникальные сапоги. Один из них был серый, а другой черный.
- Бомжуешь? - Спросил я выходя на крыльцо.
- Бомжую, Герберт Васильевич. - Униженно улыбнувшись он показал мне ряд замечательно гнилых зубов. - А что делать, если жизнь такая. Как у вас дела?
- Нормально, пойдем ко мне в кабинет, хоть отогреешься. Чаю горячего выпьешь.
Едва он зашел в салон, как мои девчонки наморщили носы и прикрылись платочками, настолько густ и насыщен был его дух.
Мои дела к тому времени начали поправляться и я решил сделать доброе дело. Вопервых отправил его в баню, а когда он вернулся, то обрядил во все новое, начиная от трусов и кончая кожаной курткой. Потом повел в ресторанчик и как следует накормив спросил как он докатился до такой жизни.
- Нет, ничего такого я не знаю, виделись мы очень редко. Он работал на какомто заводе, а я после института и ВПШ сразу вошел в аппарат.
- Так какого же черта ты его защищаешь? Где он провел эти три десятилетия! Вполне возмоно, что половину этого срока он топтал зону. Когда ты нанял его на работу и как это произошло? Постарайся вспомнить все до мельчайших подробностей.
- На работу я взял его весной, то ли в конце марта, то ли в начале апреля. Да, я помню, на улице ещё был мороз, а он под окном магазина трясся в тоненькой летней курточке. Я не сразу его узнал. Из под замусоленной шапки торчали патлы длинных немытых волос. Небритая щетина на посиневшем лице безобразными клочьями топорщилась в разные стороны. Но что мне запомнилось больше всего, так это его уникальные сапоги. Один из них был серый, а другой черный.
- Бомжуешь? - Спросил я выходя на крыльцо.
- Бомжую, Герберт Васильевич. - Униженно улыбнувшись он показал мне ряд замечательно гнилых зубов. - А что делать, если жизнь такая. Как у вас дела?
- Нормально, пойдем ко мне в кабинет, хоть отогреешься. Чаю горячего выпьешь.
Едва он зашел в салон, как мои девчонки наморщили носы и прикрылись платочками, настолько густ и насыщен был его дух.
Мои дела к тому времени начали поправляться и я решил сделать доброе дело. Вопервых отправил его в баню, а когда он вернулся, то обрядил во все новое, начиная от трусов и кончая кожаной курткой. Потом повел в ресторанчик и как следует накормив спросил как он докатился до такой жизни.