JК
Гончаров и сатанисты :: Петров Михаил
Страница: 72 из 156И почему не бухтит сенбернар Граф?
Ноздрей чуя беду, вместо калитки, во двор я проник через забор, а там по стеночке пробрался к дверям. Позвонил и, не дождавшись ответа, толкнул дверь. Она охотно открыла свою пасть. Не снимая перчаток, я зажег свет. В передней был полный порядок. В общей комнате - тоже. Сейф пребывал в том же растерзанном состоянии, в каком его оставил Артур. Четыре красные папки стояли на месте. В двух спаленках тоже не было следов насилия, а вот металлическая шкатулка, в которой Чистов держит деньги - и надо полагать, немалые, - сейчас бессовестно показывала пустое нутро.
Осмотр мансарды показал, что после моего ухода туда вообще никто не заглядывал. По ходу пьесы, я заглянул в сортир и сарайчик. Ничего нового там не обнаружив, я вошел в баню и сразу же услышал детский плач. Плакал Граф, но не в приемной-предбаннике, где я сегодня почивал, а где-то дальше, либо в парной, либо в самой бане, а может быть, в бассейне.
Граф сидел на узком борту маленького бассейна и горестно плакал. Наверно, ему было обидно, что хозяин совсем не желает с ним разговаривать. Но как, расскажите, можно говорить, если между ним и тобой полтора метра прозрачной голубой жидкости? Увидев меня, пес заскулил с удвоенной силой. И честное слово, не вру, из его глаз текли слезы. Хозяин же вообще молчал, тихонько покачиваясь на дне, вытаращив совершенно удивленные глаза, будто спрашивая: "Простите, но как я здесь оказался?" Был он в желтых цыплячьих трусах и в совершенно естественной позе. Мне он даже показался симпатичным. Недопитый стакан коньяку стоял на бортике.
Ноздрей чуя беду, вместо калитки, во двор я проник через забор, а там по стеночке пробрался к дверям. Позвонил и, не дождавшись ответа, толкнул дверь. Она охотно открыла свою пасть. Не снимая перчаток, я зажег свет. В передней был полный порядок. В общей комнате - тоже. Сейф пребывал в том же растерзанном состоянии, в каком его оставил Артур. Четыре красные папки стояли на месте. В двух спаленках тоже не было следов насилия, а вот металлическая шкатулка, в которой Чистов держит деньги - и надо полагать, немалые, - сейчас бессовестно показывала пустое нутро.
Осмотр мансарды показал, что после моего ухода туда вообще никто не заглядывал. По ходу пьесы, я заглянул в сортир и сарайчик. Ничего нового там не обнаружив, я вошел в баню и сразу же услышал детский плач. Плакал Граф, но не в приемной-предбаннике, где я сегодня почивал, а где-то дальше, либо в парной, либо в самой бане, а может быть, в бассейне.
Граф сидел на узком борту маленького бассейна и горестно плакал. Наверно, ему было обидно, что хозяин совсем не желает с ним разговаривать. Но как, расскажите, можно говорить, если между ним и тобой полтора метра прозрачной голубой жидкости? Увидев меня, пес заскулил с удвоенной силой. И честное слово, не вру, из его глаз текли слезы. Хозяин же вообще молчал, тихонько покачиваясь на дне, вытаращив совершенно удивленные глаза, будто спрашивая: "Простите, но как я здесь оказался?" Был он в желтых цыплячьих трусах и в совершенно естественной позе. Мне он даже показался симпатичным. Недопитый стакан коньяку стоял на бортике.