JК
Гончаров и труп актера :: Петров Михаил
Страница: 18 из 186А чем намерен заняться ты?
- Соорудите ка мне липовое удостоверение вашей охранной фирмы. Вместо ответа попросил я. - Наверное оно мне завтра понадобиться.
А наутро я размахивая пакетом подходил к дому в одном из подъездов которого расположилась актерская братия. Дом был самый обычныый и подъезд типовой. Не больше, не меньше, так же как все исписан всякими интересными словами. Секция Комаровых находилась на первом этаже. На мой звонок отреагировали сразу. Дверь открыл высоченный и костлявый мужик с длинным носом и массивной челюстью. Поверх грязноватой голубой майки и длинных семейных трусов на нем был накинут потрепанный бухарский халат, а лысую голову украшала феска. Был он немного пьян, а потому сомнений быть не могло, я понял, что передо мной актер театра Жорж Александрович Сорокин.
- Пардон, вам кого? - С интересом глядя на меня спросил он густым, чуть хриплым басом. - Может быть вы перепутали дверь?
- Я бы хотел видеть корифея сцены, господина Сорокина. - Сразу включаясь в его игру торжествественно объявил я. - Или они ещё изволят почивать?
- Я пред вами, но только прошу, перестаньте острить. У нас траур. Проходите.
Отстранившись он пропустил меня в опрятную прихожую, а затем и в свою комнату, которую назвать опрятной можно было только с большой натяжкой. Самым непристойным местом являлся стол накрытый длинной и грязной клеенкой. На нем вперемешку с газетами и книгами стояли бутылки, стаканы, а на переполненной пепельнице скорбно сохли рыбьи хребты.
- Соорудите ка мне липовое удостоверение вашей охранной фирмы. Вместо ответа попросил я. - Наверное оно мне завтра понадобиться.
А наутро я размахивая пакетом подходил к дому в одном из подъездов которого расположилась актерская братия. Дом был самый обычныый и подъезд типовой. Не больше, не меньше, так же как все исписан всякими интересными словами. Секция Комаровых находилась на первом этаже. На мой звонок отреагировали сразу. Дверь открыл высоченный и костлявый мужик с длинным носом и массивной челюстью. Поверх грязноватой голубой майки и длинных семейных трусов на нем был накинут потрепанный бухарский халат, а лысую голову украшала феска. Был он немного пьян, а потому сомнений быть не могло, я понял, что передо мной актер театра Жорж Александрович Сорокин.
- Пардон, вам кого? - С интересом глядя на меня спросил он густым, чуть хриплым басом. - Может быть вы перепутали дверь?
- Я бы хотел видеть корифея сцены, господина Сорокина. - Сразу включаясь в его игру торжествественно объявил я. - Или они ещё изволят почивать?
- Я пред вами, но только прошу, перестаньте острить. У нас траур. Проходите.
Отстранившись он пропустил меня в опрятную прихожую, а затем и в свою комнату, которую назвать опрятной можно было только с большой натяжкой. Самым непристойным местом являлся стол накрытый длинной и грязной клеенкой. На нем вперемешку с газетами и книгами стояли бутылки, стаканы, а на переполненной пепельнице скорбно сохли рыбьи хребты.