JК
Аленький цветочек :: Разумовский Феликс
Страница: 6 из 124Молча заняласьдобротно наперченной, сдобренной кореньями ухой. Мудра была старая, знала хорошо: слово – серебро. А молчание…
Наконец настала очередь чая. На столе появились мёд, сахар, варенье, пироги. Скудин-старший лично внес пышущий жаром ваныкинский [5] самовар. На боках ведёрного, из «польского серебра», начищенного красавца было написано: «Где есть чай, там и под елью рай». И в самом деле, хорошо было у Скудиных в доме. Спокойно, несуетно…
– Пробирает, однако. – После четвертого стакана саам Данилов утёрся полотенцем, начал набивать обкуренную старинную трубочку. – Степан, а не сходить ли нам на нерестилище? Ох, болит душа…
Он был небольшого роста, с лицом морщинистым, словно печёное яблоко, однако считался лучшим егерем в округе. Знал местную тайболу, как собственную ладонь.
– Ваня, хочешь с нами? – Забыв про чай, Скудин-старший взглянул на сына, вытащил объёмистый кисет с махрой. – Машу возьми, прогуляетесь!
В свои семьдесят он был по-прежнему неутомим и могуч, браконьеры от него бегали, как от огня, только убежать не очень-то удавалось. Он был рад предстоящему моциону, сильное тело требовало движения.
– Не, бать, мы на Чёрную горку… – Иван обнял жену, притянул к себе, и та вскинула на него глаза, светившиеся бесконечным доверием. Счастлив мужчина, на которого так глядит любимая женщина. Иван подмигнул ей и кивнул в сторону висящего на гвозде маленького приёмника:
– Помнишь, что радио говорило? Комета Сикейроса прилетела.
Наконец настала очередь чая. На столе появились мёд, сахар, варенье, пироги. Скудин-старший лично внес пышущий жаром ваныкинский [5] самовар. На боках ведёрного, из «польского серебра», начищенного красавца было написано: «Где есть чай, там и под елью рай». И в самом деле, хорошо было у Скудиных в доме. Спокойно, несуетно…
– Пробирает, однако. – После четвертого стакана саам Данилов утёрся полотенцем, начал набивать обкуренную старинную трубочку. – Степан, а не сходить ли нам на нерестилище? Ох, болит душа…
Он был небольшого роста, с лицом морщинистым, словно печёное яблоко, однако считался лучшим егерем в округе. Знал местную тайболу, как собственную ладонь.
– Ваня, хочешь с нами? – Забыв про чай, Скудин-старший взглянул на сына, вытащил объёмистый кисет с махрой. – Машу возьми, прогуляетесь!
В свои семьдесят он был по-прежнему неутомим и могуч, браконьеры от него бегали, как от огня, только убежать не очень-то удавалось. Он был рад предстоящему моциону, сильное тело требовало движения.
– Не, бать, мы на Чёрную горку… – Иван обнял жену, притянул к себе, и та вскинула на него глаза, светившиеся бесконечным доверием. Счастлив мужчина, на которого так глядит любимая женщина. Иван подмигнул ей и кивнул в сторону висящего на гвозде маленького приёмника:
– Помнишь, что радио говорило? Комета Сикейроса прилетела.