Алмазы Селона   ::   Скидневская Ирина

Слушайте, может, вы прекратите эти свои детские шуточки с голограммами? Не надоело? У меня в глазах от вас всех, Анахаймов, рябит.

— А так? — спросил Анахайм-второй.

Плавающие в прозрачных емкостях фигуры вдруг ожили, распрямились и устремили на детектива неприязненные взоры, все, даже эмбрион человека… Они шагнули со своих возвышений прямо сквозь стекло сосудов и окружили Скальда.

— А так я себя чувствую, словно на нудистском пляже, — оглядывая голые фигуры вокруг, недовольно сказал Скальд.

Повинуясь кивку головы хозяина, голограммы вернулись на свои места и застыли в прежней неподвижности.

— Неужели вы действительно считаете себя смелым человеком? — не без любопытства спросил Анахайм-третий. — Как-то надоела уже эта бравада — «Я не боюсь… Не будем тянуть время…»

— Не сомневаюсь, вам хотелось бы увидеть на моем лице выражение типа «овечка».

— А вы себе кажетесь тигром?

— Я себе кажусь человеком. С нормальным человеческим лицом. Это вы все время примеряете на себя маски, ясновидящий вы наш младенец из космоса.

— Ох, не дает вам покоя эта чушь.

— Почему же вы так боитесь обнародования сего факта? Вообще-то я понял: вы человек отнюдь не храброго десятка.

Анахайм сразу взъерошился:

— А вы знаете, что такое смелость! Зачем вы беретесь судить о вещах, вам непонятных?

— Почему же непонятных? Смелость есть надежда человека на то, что опасность скоро отступит благодаря его собственным решительным действиям.