Гончаров смертью не торгует   ::   Петров Михаил

- И по какому же профилю она хотела трудиться?

- Об этом лучше всего тебе расскажет Светлана, ее подруга, скоторой они собирались ехать вместе. Только у этой мать оказалась поумнее, в самый последний момент так ее отметелила, что она три дня на задницу сесть не могла, а моя родственница уши развесила и отпустила дочь, а теперь локти кусает. От Тоньки больше месяца ни ответа ни привета. Как бы ее для укрупнения особей заместо Парижа куда-нибудь к пигмеям в Африку не заслали. Светлана, расскажи еще раз, как там у вас все получилось.

- Ну как, как. Очень просто. В конце сентября это было. Возвращаемся мы с Тонькой из парикмахерской, и жутко захотелось нам мороженки. Возле показухи "Заря" шмякнулись за столик, взяли "Фанты", две вафли мороженого, сидим, базарим, а тут подваливает эта стерва и вяжет нам уши.

- Как вяжет? - плохо владея молодежным жаргоном, спросил я. - Ты, девуля, по-человечески объясняй, а то я истолкую что-то неправильно и получится полный конфуз.

- Ну, подходит тетка и спрашивает, можно ли сесть за наш столик. А нам-то какая разница, говорим, кидай кости, овца тонкорунная. Она уселась, козе просемафорила, тоже мороженку зацепила. Я в улет, прикинь, Иваныч...

- Подожди, мы же договорились изъясняться нормальным языком. Какая она была из себя? Возраст, телосложение, цвет волос - только говори не птичьим, а человеческим языком.

- А чего тут непонятного? - искренне удивилась девица. - Подходит женщина примерно тридцати лет, ни толстая, ни худая, роста среднего, что в ней было замечательного - так это черные волнистые волосы, отпущенные до плеч.