JК
Гончарову наносят удар :: Петров Михаил
Страница: 122 из 137Хорошо, ответил я тогда, сядем вместе.
Через день я не выдержал и пришел опять требовать деньги, и тут он выставил мне такую фишку, что я потерял дар речи. Во-первых, как он сказал, расписка взята насильно и писал он ее только ради спасения жизни, и во-вторых, самоубийство Лагина - вопрос спорный, и надо об этом сообщить в следственные органы.
- Значит, и старик на твоей совести, подонок?
- Нет, клянусь! Шувалов сделал это по собственной инициативе, я сам узнал об этом уже после похорон. Дай попить!
- Рассказывай!
- Наглость Авдеенко поражала. Преспокойно взять у меня двести миллионов, а потом показать кукиш? Нет! Такого я потерпеть не мог! Весь следующий день потратил на то, чтобы узнать все о его семье, распорядке дня, круге знакомых и друзей, привычках.
Всю ночь я просидел, обдумывая план мести, в малейших деталях проигрывая возможные непредвиденные ситуации и исключая любую возможность прокола. Для меня Авдеенко был равнозначен смерти, потому что я по уши увяз в собственном дерьме и вконец запутался. Этот узел было необходимо разрубить.
В квартиру Авдеенко с бронированной дверью я проник чрезвычайно просто. Жил он на четвертом этаже пятиэтажки и на работу всегда уходил в одно и то же время - в восемь часов пятнадцать минут. Уже в восемь десять я стоял на лестничной площадке между четвертым и пятым этажом. Внизу, в подъезде стояла моя знакомая и ждала сигнала.
Через день я не выдержал и пришел опять требовать деньги, и тут он выставил мне такую фишку, что я потерял дар речи. Во-первых, как он сказал, расписка взята насильно и писал он ее только ради спасения жизни, и во-вторых, самоубийство Лагина - вопрос спорный, и надо об этом сообщить в следственные органы.
- Значит, и старик на твоей совести, подонок?
- Нет, клянусь! Шувалов сделал это по собственной инициативе, я сам узнал об этом уже после похорон. Дай попить!
- Рассказывай!
- Наглость Авдеенко поражала. Преспокойно взять у меня двести миллионов, а потом показать кукиш? Нет! Такого я потерпеть не мог! Весь следующий день потратил на то, чтобы узнать все о его семье, распорядке дня, круге знакомых и друзей, привычках.
Всю ночь я просидел, обдумывая план мести, в малейших деталях проигрывая возможные непредвиденные ситуации и исключая любую возможность прокола. Для меня Авдеенко был равнозначен смерти, потому что я по уши увяз в собственном дерьме и вконец запутался. Этот узел было необходимо разрубить.
В квартиру Авдеенко с бронированной дверью я проник чрезвычайно просто. Жил он на четвертом этаже пятиэтажки и на работу всегда уходил в одно и то же время - в восемь часов пятнадцать минут. Уже в восемь десять я стоял на лестничной площадке между четвертым и пятым этажом. Внизу, в подъезде стояла моя знакомая и ждала сигнала.