JК
Аниськин и шантажист :: Курочкин Максим
Страница: 67 из 68В городе он полежит денек, а потом или растает, или станет грязным и серым.
Сейчас Кирилл мог воочию убедиться в былой правоте брата. Белоснежное село лежало перед ним. Белыми были дома, белыми были деревья, белой была дорога. Правда, белизна эта воспринималась как бы через призму темного неба, которое прикрывало всю эту роскошь целомудренным синим прозрачным покровом, но синева эта не портила белизны. Она даже придавала ей некоторую загадочность, таинственность, наполняла едва уловимой чувственностью.
«Снег хрустит», – обрадовался Кирилл. Снег действительно сердито и жалобно повизгивал у него под ногами, как будто предчувствовал скорое наступление весны, а с ней – свою кончину. И – странно – визг под правой ногой был на полтона ниже, чем под левой. А вот к этому визгу прибавился другой – какой-то свистящий, стремительный, ровный. И как достойное завершение квартета – дробное барабанное свирепое повизгивание.
Кирилл оглянулся – ничего себе! Прямо на него неслась самая настоящая лошадь! С дугой, хомутом, вожжами и телегой, нет не телегой, санями. Стыдно признаться, но Кирилл в первый раз видел настоящую, запряженную в сани лошадь. На мгновение ему показалось, что какая-то неведомая сила перенесла его в прошлое, лет так на сто назад.
– Э-ге-гей, – сорвал он с головы шапку и замахал вслед только что проскользнувшим мимо саням.
Пассажир, видимо, служивший по совместительству кучером, оглянулся и резко дернул за поводья.
Сейчас Кирилл мог воочию убедиться в былой правоте брата. Белоснежное село лежало перед ним. Белыми были дома, белыми были деревья, белой была дорога. Правда, белизна эта воспринималась как бы через призму темного неба, которое прикрывало всю эту роскошь целомудренным синим прозрачным покровом, но синева эта не портила белизны. Она даже придавала ей некоторую загадочность, таинственность, наполняла едва уловимой чувственностью.
«Снег хрустит», – обрадовался Кирилл. Снег действительно сердито и жалобно повизгивал у него под ногами, как будто предчувствовал скорое наступление весны, а с ней – свою кончину. И – странно – визг под правой ногой был на полтона ниже, чем под левой. А вот к этому визгу прибавился другой – какой-то свистящий, стремительный, ровный. И как достойное завершение квартета – дробное барабанное свирепое повизгивание.
Кирилл оглянулся – ничего себе! Прямо на него неслась самая настоящая лошадь! С дугой, хомутом, вожжами и телегой, нет не телегой, санями. Стыдно признаться, но Кирилл в первый раз видел настоящую, запряженную в сани лошадь. На мгновение ему показалось, что какая-то неведомая сила перенесла его в прошлое, лет так на сто назад.
– Э-ге-гей, – сорвал он с головы шапку и замахал вслед только что проскользнувшим мимо саням.
Пассажир, видимо, служивший по совместительству кучером, оглянулся и резко дернул за поводья.