Гонки на выживание   ::   Таманцев Андрей

А Чернецов-Нефедов, он же Щербаков, продолжал:

— В силу специфики моей работы несколько лет мне пришлось провести в длительной командировке за рубежом, в Великобритании. Осенью девяносто третьего года я находился в Лондоне… Клоков не верил своим глазам и ушам. Несомненно, это был… Чернецов, но в нем уже не было ничего от того человека, которого он знал. Речь, дикция, манеры, жесты — все было другим, как бы из другой системы счисления… — Моя деятельность предполагает аналитическое исследование политических тенденций и ситуаций. Я прекрасно видел, к чему идет дело в Москве. Находясь в Великобритании, я был сотрудником одной из компетентных служб ее величества. Как и весь мир, я видел в Лондоне по телевизору, как горит «Белый дом» над Москвой-рекой. Вокруг было полно молодежи. Вы поймете мои чувства, поскольку, когда я выехал в свою командировку, в Москве вместе с женой остался и мой тринадцатилетний сын. В девяносто третьем ему уже было девятнадцать. Седьмого октября девяносто третьего года я был срочно отозван в Москву. Здесь я узнал, что мой сын Антон погиб в здании Верховного Совета. В одном из моргов Москвы жена нашла его, и в тот же день я увидел своего мертвого сына в полувоенной черной форме со стилизованной свастикой на рукаве, с удостоверением члена профашистского праворадикального объединения НДРЛ — "Национального движения «Русская лига».