Аппендикс   ::   Балабуха Андрей

Командор шел медленно, иногда еще больше замедляя шаги, но ни разу не остановился. Он знал, куда идет, хотя и не хотел в этом признаваться.

Из светящейся глубины люминогласса предпоследнего, одиннадцатого саркофага на него взглянуло молодое, улыбающееся лицо. Под портретом горела единственная звездочка. Командор остановился и прислонился спиной к стене.

-- Здравствуй, -- сказал он.

Десантник на портрете улыбался.

-- Побеседуем? -- спросил командор. Он прикрыл глаза и отчетливо услышал:

-- Хорошо, командор.

-- Я могу послать тебя.

-- Тем лучше, командор.

-- Ты думаешь? Ведь это не Алладон. Там ты имел дело только со стихиями. И там ты был не один. А здесь ты будешь один. Ты будешь бороться за люден, во имя Разума, но ты пойдешь против человека. И против Разума тоже.

-- Софистика, командор. -- Нет, правда. Борясь за общее, мы часто жертвуем частным. Знаешь, что это значит?

-- Я кончил Школу десантников, командор.

-- И руки твои уже не будут чисты.

-- Мы служим Разуму, командор.

-- Кровь есть кровь.

-- Это благородная кровь, командор.

-- Ты прав, благородная. Но облагораживает ли она руки?

-- Это слова. Я пойду, командор.

-- Хорошо, ты пойдешь.

Командор открыл глаза и еще раз, с каким-то ему самому до конца не понятным чувством повторил:

-- Хорошо, ты пойдешь.

(Вся диагностическая группа собралась во второй централи.