JК
Апсу :: Марков Александр
Страница: 322 из 330Гил и Мирегал могли больше не беспокоиться о своем преступном сыне: Кам вместе со своими спутниками пересек пустыню и достиг прекрасной плодородной страны далеко на западе, где величайшая из рек, Хапи, что течет с юга на север, ежегодно разливается, оставляя по берегам слой жирного ила. Там, в благодатной стране Кеме, изгнанники основали поселение и живут безбедно.
Гил долго сидел на ступеньке своего царского дома - жалкой глиняной хижины с крышей из тростника - и вспоминал бурные события своей жизни. Больше всего он жалел о том, что почти не помнит своей молодости, тех безоблачных двадцати лет, что он провел в Эн-Гел-а-Сине, на хуторе Белые Камни, среди родных и друзей. Великое горе и тяжкий труд стерли из его памяти это счастливое время. Что ж, может, оно и к лучшему, думал Гил, а то бы я прежде времени сошел в могилу от горя, постоянно сравнивая то, что было, с тем, что есть. И я бы тогда не дождался... Я не дождался бы...
Гил вскочил, в волнении прижав руку к груди, и воскликнул, обращаясь к глиняным стенам домов:
- Скоро я покину тебя навсегда, о жалкий мир, плод безумия и великих усилий! Я сделал для тебя все, что мог, и теперь счастлив, что могу наконец уйти и получить то, что мной заслужено! Дверь открылась, и на крыльцо вышла Мирегал. Она и в старости сохранила свою милую улыбку и независимый вид.
- С кем ты говорил, Гилли?
- Ни с кем, любимая, сам с собой. С кем еще можно говорить в этот час, когда все, кроме нас с тобой, беснуются в капище распроклятой государыни Ашт! Мирегал усмехнулась.
Гил долго сидел на ступеньке своего царского дома - жалкой глиняной хижины с крышей из тростника - и вспоминал бурные события своей жизни. Больше всего он жалел о том, что почти не помнит своей молодости, тех безоблачных двадцати лет, что он провел в Эн-Гел-а-Сине, на хуторе Белые Камни, среди родных и друзей. Великое горе и тяжкий труд стерли из его памяти это счастливое время. Что ж, может, оно и к лучшему, думал Гил, а то бы я прежде времени сошел в могилу от горя, постоянно сравнивая то, что было, с тем, что есть. И я бы тогда не дождался... Я не дождался бы...
Гил вскочил, в волнении прижав руку к груди, и воскликнул, обращаясь к глиняным стенам домов:
- Скоро я покину тебя навсегда, о жалкий мир, плод безумия и великих усилий! Я сделал для тебя все, что мог, и теперь счастлив, что могу наконец уйти и получить то, что мной заслужено! Дверь открылась, и на крыльцо вышла Мирегал. Она и в старости сохранила свою милую улыбку и независимый вид.
- С кем ты говорил, Гилли?
- Ни с кем, любимая, сам с собой. С кем еще можно говорить в этот час, когда все, кроме нас с тобой, беснуются в капище распроклятой государыни Ашт! Мирегал усмехнулась.