JК
Арахно. В коконе смерти :: Овчинников Олег
Страница: 77 из 86Вложил свернутую записку в гильзу, сплющил пассатижами ее острые края — чтобы за двадцать лет бумага не пострадала от сырости — и начал было протискивать капсулу в щель, как вдруг обнаружил, что местечко, идеально подходящее для тайника, уже занято.
В нем сидел паук. Восемь длинных лапок-волосков и круглая серая голова, сверху равномерно покрытая какими-то вмятинками, как подушечка одуванчика, с которого сдули все „парашутики". Две передних лапки паука торчали наружу и ощупывали пространство перед собой наподобие кошачьих усов. В крошечных, меньше острия иглы, черных глазках Димка умудрился разглядеть недовольство. „Должно быть, я кажусь ему злобным великаном, — подумал он.-А щель в подоконнике он принимает за полнопрофильный окоп". О разных способах окапывания ему рассказывал отец.
— Ну хорошо же… — За девять лет общения с взрослыми Димка уяснил, что именно такое начало фразы, как правило, не предвещает ничего хорошего. Он наклонился над подоконником так низко, как будто предлагал пауку взобраться к себе на нос, и спросил: — Так значит, вызываешь меня на бой, ничтожная серая букашка? Ладно, я принимаю вызов. — Он подул на паучка и, когда тот сложил лапки вдвое и скорчился на дне щели, рассмеялся: — Ага, трепещешь!
Однако крошечный сухопутный осьминог оказался неожиданно прытким и маневренным. Когда три минуты спустя в комнату вошла баба Настя, Димка все еще гонял паука из одного конца окопа в другой, помогая себе пассатижами и заточенным с двух сторон сине-красным карандашом, но выманить из укрытия пока не смог.
— Митенька! — всплеснула руками бабушка. — Ты что же это делаешь, маленький?
— Паука ловлю, — доложил Димка, вытягиваясь по стойке „смирно".
В нем сидел паук. Восемь длинных лапок-волосков и круглая серая голова, сверху равномерно покрытая какими-то вмятинками, как подушечка одуванчика, с которого сдули все „парашутики". Две передних лапки паука торчали наружу и ощупывали пространство перед собой наподобие кошачьих усов. В крошечных, меньше острия иглы, черных глазках Димка умудрился разглядеть недовольство. „Должно быть, я кажусь ему злобным великаном, — подумал он.-А щель в подоконнике он принимает за полнопрофильный окоп". О разных способах окапывания ему рассказывал отец.
— Ну хорошо же… — За девять лет общения с взрослыми Димка уяснил, что именно такое начало фразы, как правило, не предвещает ничего хорошего. Он наклонился над подоконником так низко, как будто предлагал пауку взобраться к себе на нос, и спросил: — Так значит, вызываешь меня на бой, ничтожная серая букашка? Ладно, я принимаю вызов. — Он подул на паучка и, когда тот сложил лапки вдвое и скорчился на дне щели, рассмеялся: — Ага, трепещешь!
Однако крошечный сухопутный осьминог оказался неожиданно прытким и маневренным. Когда три минуты спустя в комнату вошла баба Настя, Димка все еще гонял паука из одного конца окопа в другой, помогая себе пассатижами и заточенным с двух сторон сине-красным карандашом, но выманить из укрытия пока не смог.
— Митенька! — всплеснула руками бабушка. — Ты что же это делаешь, маленький?
— Паука ловлю, — доложил Димка, вытягиваясь по стойке „смирно".