Ардабиола   ::   Евтушенко Евгений Александрович

Я, грит, темно-зелеными не пользуюсь, люблю прозрачность... Так не нужна бутылочка-то?

- Не нужна... - засмеялся Ардабьев и обратился к девушке: - Вот видите, надо было нам вторую бутылку распить в честь бабушки...

- Я и обождать могу... - с готовностью сказала старушка. - Куда мне спешить-то?

- Послезавтра, бабушка, - пообещал Ардабьев. - Послезавтра на это же самое место я привезу много пустых бутылок.

Старушка благодарственно, однако не без сомнения закивала и заковыляла дальше, шевеля кусты палкой.

Девушка, словно по-прежнему не желая, чтобы Ардабьев смотрел ей в глаза, повернулась лицом к каналу. Ардабьев увидел, что часть ее прямых светлых волос на затылке забрана вверх, под кепку, а часть свободно льется вниз, падая на плечи. Под самым ободком кепки на затылке образовалась линия разлома волос, и точно на этой линии проступила темная родинка, такая же, как на ее шее. Толстяка с зеркалом рядом не было, и Ардабьев не мог видеть лица девушки. Но читать можно не только по лицу, но и по спине. Спина была измученная. Спина слушала, но думала о чем-то своем, о чем не хотела думать.

- Дальше, - требовательно сказала девушка. - Не молчите.

- У отца снова начались боли в груди. Он прилетел в Москву. Впервые я увидел его мрачным, мнительным. Я положил его на Каширку. Жидкость из груди откачали, начали химиотерапию, облучение, но сказали, что дело безнадежное. Метастаз на метастазе. Я забрал отца домой. Я рассказал отцу про муху цеце, про федюнник, про Аллу.