JК
Ардабиола :: Евтушенко Евгений Александрович
Страница: 38 из 100- вздохнула жена.
- Сын меня спас... - строго поправил Ардабьев.
Он знал, что его жена верующая, и в это не вмешивался, но и не присоединялся.
- Так вить бог по разным людям рассыпан... - сказала жена.
- А почему ты в бога веришь, а креста не носишь? - вдруг спросил Ардабьев. - Я вот встренул у кино одного парня - так он крест на грудь вывалил...
- Это не вера... - покачала головой жена. - Это мода. Крестик потому нательным и назван, что на теле должен быть, а не на рубахе или кофточке. Но и на теле крест носить не обязательно. Главное, чтоб он внутри был...
- Царапать будет... - невесело пошутил Ардабьев, а сам думал об Иване Веселых.
И когда по экрану поплыли лодки с индийскими женщинами, окутанными пестрыми тканями и поющими заунывные, но красивые песни, Ардабьев продолжал думать о деповском слесаре Иване Веселых, который завтра уезжает перед собственной смертью в гости к Есенину и, наверно, сидит и пьет в своей холостяцкой избе. И Ардабьев подумал: а почему бы вместо смерти Ивану Веселых не притулиться хотя бы где-нибудь с боку припека на одной из этих лодок и, положив подбородок на облупленный рабочий чемоданчик, зачерпывая задумчивой рукой незнакомый ему Ганг, не послушать эти слышанные им разве только в кино индийские песни? Ардабьев подумал о том, что он и сам ни разу не бывал в других странах. Земной шар большой, а жизнь человеческая маленькая. Она маленькая и без войн и болезней, но войны и болезни еще больше уменьшают ее.
- Сын меня спас... - строго поправил Ардабьев.
Он знал, что его жена верующая, и в это не вмешивался, но и не присоединялся.
- Так вить бог по разным людям рассыпан... - сказала жена.
- А почему ты в бога веришь, а креста не носишь? - вдруг спросил Ардабьев. - Я вот встренул у кино одного парня - так он крест на грудь вывалил...
- Это не вера... - покачала головой жена. - Это мода. Крестик потому нательным и назван, что на теле должен быть, а не на рубахе или кофточке. Но и на теле крест носить не обязательно. Главное, чтоб он внутри был...
- Царапать будет... - невесело пошутил Ардабьев, а сам думал об Иване Веселых.
И когда по экрану поплыли лодки с индийскими женщинами, окутанными пестрыми тканями и поющими заунывные, но красивые песни, Ардабьев продолжал думать о деповском слесаре Иване Веселых, который завтра уезжает перед собственной смертью в гости к Есенину и, наверно, сидит и пьет в своей холостяцкой избе. И Ардабьев подумал: а почему бы вместо смерти Ивану Веселых не притулиться хотя бы где-нибудь с боку припека на одной из этих лодок и, положив подбородок на облупленный рабочий чемоданчик, зачерпывая задумчивой рукой незнакомый ему Ганг, не послушать эти слышанные им разве только в кино индийские песни? Ардабьев подумал о том, что он и сам ни разу не бывал в других странах. Земной шар большой, а жизнь человеческая маленькая. Она маленькая и без войн и болезней, но войны и болезни еще больше уменьшают ее.