Ардабиола   ::   Евтушенко Евгений Александрович

Постой, не беги! Дай ему в лоб кастетом, Пеструшка, чтобы у него навсегда отшибло память! Молодец! Ты растешь на глазах! А теперь надо слинять...

Они пробежали несколько кварталов, не встретив в темноте ни души. Пеструшка вдруг зашатался и упал на колени. Его тошнило.

- Дай-ка мне джинса... - сказал Философ. - Проверю фирму... - И чиркнул револьвером-зажигалкой, осветив ярлык на заднем кармане джинсов язычком пламени: - Лажа... - сплюнув, сказал Философ. - Югославские. Клиринговые. Не фирменные...

7

Крохотная старушка с расторопными глазами шла по берегу канала, легко держа в одной руке дерюжный мешок, где ничто не позванивало, потому что там лежала только бутылка из-под "Кубанской горькой": ей не с чем было сталкиваться. Старуха шевелила палкой осенние пожелтевшие кусты, но бутылок в них не было. Не было, потому что похолодало и культурный отдых на траве с закусками и бутылками прекратился. Старушка подумала о том, что еще остались футбольные матчи и надо полностью переключиться на стадион имени Ленина. Олимпийские игры уже кончились, и теперь вход туда открыт. Там под трибунами всегда много бутылок, хотя ездить туда - это большой конец и рядом нет знакомой приемщицы стеклотары, которая брала бы бутылки по десять копеек вместо двенадцати, но зато без очереди.

- Здравствуйте... - раздался голос.

Старуха подняла голову и увидела перед собой девушку в кепке.

- Вы не помните меня? - спросила девушка.

Старуха подозрительно оглядела ее:

- Не помню.