JК
Армагеддон :: Уэллс Герберт Джордж
Страница: 31 из 36Я вижу ясно, как она сидела тогда – и эти ее милые волосы распустились по плечам, я могу хоть сейчас нарисовать ее впалые щеки.
«О, если бы мы уехали! – сказала она. – Если бы я тебя отпустила!»
«Нет, – возразил я. – Даже теперь я не раскаиваюсь. Я не хочу раскаиваться: я сделал выбор и хочу выдержать до конца!..»
– И что же дальше?
– Наверху в небе что-то блеснуло и разорвалось, и я услышал: пули со свистом пролетели над нами, как горсть гороха, внезапно брошенная на пол. Оторванные осколки камней и куски кирпича взлетали и неслись вихрем вверху, потом все смолкло…
Он прижал руку к губам, смочил губы языком.
– Когда блеснул огонь, я обернулся… Знаете, она встала. Она встала и сделала шаг вперед. Как будто хотела подойти ко мне. Пуля попала ей в сердце.
Он замолчал и уставился на меня. Я почувствовал всю ту неловкость, какую чувствуешь обыкновенно в таких случаях. На одну минуту наши глаза встретились, потом он отвернулся к окну. Мы долго молчали. Когда я снова взглянул на него, он сидел, откинувшись в своем углу, с прижатыми к груди руками и грыз свои пальцы.
Он вдруг укусил себя за ноготь – и словно проснулся.
– Я понес ее, – сказал он, – к храмам на руках, как будто это нужно было сделать. Не знаю, почему они казались мне священными… Они такие древние, думал я… Она, должно быть, умерла мгновенно. Но я говорил с ней, пока нес ее, все время…
Он опять замолк.
– Я видел эти храмы, – сказал я отрывисто.
«О, если бы мы уехали! – сказала она. – Если бы я тебя отпустила!»
«Нет, – возразил я. – Даже теперь я не раскаиваюсь. Я не хочу раскаиваться: я сделал выбор и хочу выдержать до конца!..»
– И что же дальше?
– Наверху в небе что-то блеснуло и разорвалось, и я услышал: пули со свистом пролетели над нами, как горсть гороха, внезапно брошенная на пол. Оторванные осколки камней и куски кирпича взлетали и неслись вихрем вверху, потом все смолкло…
Он прижал руку к губам, смочил губы языком.
– Когда блеснул огонь, я обернулся… Знаете, она встала. Она встала и сделала шаг вперед. Как будто хотела подойти ко мне. Пуля попала ей в сердце.
Он замолчал и уставился на меня. Я почувствовал всю ту неловкость, какую чувствуешь обыкновенно в таких случаях. На одну минуту наши глаза встретились, потом он отвернулся к окну. Мы долго молчали. Когда я снова взглянул на него, он сидел, откинувшись в своем углу, с прижатыми к груди руками и грыз свои пальцы.
Он вдруг укусил себя за ноготь – и словно проснулся.
– Я понес ее, – сказал он, – к храмам на руках, как будто это нужно было сделать. Не знаю, почему они казались мне священными… Они такие древние, думал я… Она, должно быть, умерла мгновенно. Но я говорил с ней, пока нес ее, все время…
Он опять замолк.
– Я видел эти храмы, – сказал я отрывисто.