JК
Атака извне :: Зеленский Борис
Страница: 10 из 365А, может быть, просто врезать гадине каблуком пару раз, чтоб отбить желание охотитьсяна людей хотя бы в городской черте?
В конце концов Шарби решил выпростать из ножен дуэльную рапиру и гибким концом очертил в надвигающихся сумерках радужный круг, показав невидимым противникам, что их провокация не прошла и вылезать из засады не резон, если, конечно, у них нет стремления познакомиться со спиральным клинком на ощупь, а не вприглядку. Но фрейзера третьего ранга, — а именно до такого звания дослужился Унц — раздражало даже не то, что невидимки не хотят показываться, уважают значит, а что воняло на узенькой уличке преотвратно. В основном, пищевыми отбросами, гнилью и кошачьей мочой. А это сбивало тонкий нюх курсографа, что могло сделать поставленную задачу невыполнимой. Так и хотелось взобраться куда-нибудь повыше, чуть ли не на крышу, и заорать во весь голос: «Гармы мои любезные, доколе же будете гадить себе под ноги?» Но офицер прекрасно сознавал, что здешним обитателям любые воззвания до фонаря, глухие они до всего, что не приносит мгновенную выгоду.
Кстати, освещение так и не включилось, несмотря на сгустившийся полумрак, и зловоние от этого лишь усилилось. Оно не только влияло на деликатный прибор, но и портило настроение его обладателю.
В конце концов Шарби решил выпростать из ножен дуэльную рапиру и гибким концом очертил в надвигающихся сумерках радужный круг, показав невидимым противникам, что их провокация не прошла и вылезать из засады не резон, если, конечно, у них нет стремления познакомиться со спиральным клинком на ощупь, а не вприглядку. Но фрейзера третьего ранга, — а именно до такого звания дослужился Унц — раздражало даже не то, что невидимки не хотят показываться, уважают значит, а что воняло на узенькой уличке преотвратно. В основном, пищевыми отбросами, гнилью и кошачьей мочой. А это сбивало тонкий нюх курсографа, что могло сделать поставленную задачу невыполнимой. Так и хотелось взобраться куда-нибудь повыше, чуть ли не на крышу, и заорать во весь голос: «Гармы мои любезные, доколе же будете гадить себе под ноги?» Но офицер прекрасно сознавал, что здешним обитателям любые воззвания до фонаря, глухие они до всего, что не приносит мгновенную выгоду.
Кстати, освещение так и не включилось, несмотря на сгустившийся полумрак, и зловоние от этого лишь усилилось. Оно не только влияло на деликатный прибор, но и портило настроение его обладателю.