JК
Атака неудачника :: Стерхов Андрей
Страница: 71 из 527Потом вдруг распахнул окно, запрыгнул на подоконник, произнёс сущую ерунду и в следующую секунду прыгнул. Знаете, "солдатиком" так. Я даже ахнуть не успела. Ну а дальше… Дальше – страшно, вспоминать не хочу. Уж простите.
– А что именно он произнёс, перед тем, как прыгнуть? – выдержав из деликатности небольшую паузу, спросил я.
– Это так важно?
– Очень.
– Не поверите, но он трижды нараспев произнёс слово "запотело". Знаете в такой манере, в какой плохие актёрки произносят фразу "В Москву, в Москву, в Москву".
– Это он про оконное стекло?
Она пожала плечами:
– Не знаю, возможно… Ещё вопросы есть?
– Пока нет. Разрешите, я тут немного осмотрюсь. Пять минут, не больше.
– Да ради бога.
Под скептическим взором (хорошо хоть не под презрительное прысканье) госпожи Верхозиной, я обшарил ящики столов, раскидал пульманы, поковырялся – вот работка-то! – в мусорных корзинах, заглянул в, на и за шкафы, вырвал из банки цветок, высыпал на газету землю, но ничего, чтобы могло хоть как-то походить на разряженную колдовскую гогу не обнаружил. Либо уже вынесли, либо не было её тут никогда.
– Всё? – спросила моя строгая собеседница, когда поняла, что об этом можно спросить.
– Всё, – отряхивая руки, ответил я.
– Я свободна?
– Конечно, только…
– Что?
Я вытащил записную книжку, следом ручку и, щёлкнув пипкой, спросил:
– Можно узнать номер вашего телефона?
– Зачем? – нахмурилась госпожа Верхозина.
– А что именно он произнёс, перед тем, как прыгнуть? – выдержав из деликатности небольшую паузу, спросил я.
– Это так важно?
– Очень.
– Не поверите, но он трижды нараспев произнёс слово "запотело". Знаете в такой манере, в какой плохие актёрки произносят фразу "В Москву, в Москву, в Москву".
– Это он про оконное стекло?
Она пожала плечами:
– Не знаю, возможно… Ещё вопросы есть?
– Пока нет. Разрешите, я тут немного осмотрюсь. Пять минут, не больше.
– Да ради бога.
Под скептическим взором (хорошо хоть не под презрительное прысканье) госпожи Верхозиной, я обшарил ящики столов, раскидал пульманы, поковырялся – вот работка-то! – в мусорных корзинах, заглянул в, на и за шкафы, вырвал из банки цветок, высыпал на газету землю, но ничего, чтобы могло хоть как-то походить на разряженную колдовскую гогу не обнаружил. Либо уже вынесли, либо не было её тут никогда.
– Всё? – спросила моя строгая собеседница, когда поняла, что об этом можно спросить.
– Всё, – отряхивая руки, ответил я.
– Я свободна?
– Конечно, только…
– Что?
Я вытащил записную книжку, следом ручку и, щёлкнув пипкой, спросил:
– Можно узнать номер вашего телефона?
– Зачем? – нахмурилась госпожа Верхозина.