JК
Атаман Альтаира :: Ракитин Алексей
Страница: 84 из 308Но ведь и он тоже об этом ничего не знал!
– Возможно… Потому он и плакал! Ты хороший потомок, Сэмми!
– Ты тоже ничего!
Вот так мы и разговаривали. Вспоминать противно!
Лориварди открыл свой титановый кейс, в котором под нежным светом галогеновой лампочки заблистала волшебная бутылка. Винодельческое чудо было извлечено из переливчатых недр своего саркофага, и господин Гнук свернул шею пробке. Далее последовали несколько бульканий в подставленные фужеры. И мой гость провозгласил тост:
– За исполнение желаний!
Похоже, Лориварди придерживался незыблемого правила всех донских казаков: кто произносит длинные тосты, тот допускает большие ошибки!
Я опрокинул бокал в свою глотку. И мир опрокинулся на меня. Последнее, что зафиксировало слабеющее сознание, – встающий на дыбы пол, ударяющий меня в лоб. На этом – все!
Когда я пришел в сознание, слух уловил чье-то хныканье. Хотя шишка на лбу нестерпимо горела, я сразу понял, что хнычу вовсе не я, а кто-то другой. «Донцам» западло хныкать по-бабьи.
Пошевелившись, я тут же услыхал пропевший мне в ухо голос «Витаса»:
– Шеф, сейчас мы закончим гемодиализ, химадсорбцию и кипячение крови – и вы тогда подымитесь во всей красе. Так сказать, поверженный, но непобежденный; общипанный, но способный летать.
Бортовой компьютер позволил себе пошутить. Сие значит, что я жив.
Повращав глазами, я увидел подле своих ног большой летающий диск корабельного реаниматора.
– Возможно… Потому он и плакал! Ты хороший потомок, Сэмми!
– Ты тоже ничего!
Вот так мы и разговаривали. Вспоминать противно!
Лориварди открыл свой титановый кейс, в котором под нежным светом галогеновой лампочки заблистала волшебная бутылка. Винодельческое чудо было извлечено из переливчатых недр своего саркофага, и господин Гнук свернул шею пробке. Далее последовали несколько бульканий в подставленные фужеры. И мой гость провозгласил тост:
– За исполнение желаний!
Похоже, Лориварди придерживался незыблемого правила всех донских казаков: кто произносит длинные тосты, тот допускает большие ошибки!
Я опрокинул бокал в свою глотку. И мир опрокинулся на меня. Последнее, что зафиксировало слабеющее сознание, – встающий на дыбы пол, ударяющий меня в лоб. На этом – все!
Когда я пришел в сознание, слух уловил чье-то хныканье. Хотя шишка на лбу нестерпимо горела, я сразу понял, что хнычу вовсе не я, а кто-то другой. «Донцам» западло хныкать по-бабьи.
Пошевелившись, я тут же услыхал пропевший мне в ухо голос «Витаса»:
– Шеф, сейчас мы закончим гемодиализ, химадсорбцию и кипячение крови – и вы тогда подымитесь во всей красе. Так сказать, поверженный, но непобежденный; общипанный, но способный летать.
Бортовой компьютер позволил себе пошутить. Сие значит, что я жив.
Повращав глазами, я увидел подле своих ног большой летающий диск корабельного реаниматора.