Аут   ::   Иртенина Наталья

— И все же, — медленно повторил слепой, — мне стоит их наказать?

— Эти хамы были со мной грубы. Между тем я ясно дал им понять, что исполняю волю их Божества. Они заслуживают вашего гнева, хозяин. — На лице у толстяка было написано вдохновение.

Морл, не отвечая, поднялся с кресла и прошелся по зале. Движения его были уверенными, в них отсутствовала та робость, нечеткость, изломанность, присущая большинству слепцов. Только очень наметанный глаз мог распознать в этих движениях едва заметную медлительность, скользящее нащупывание окружающего пространства.

— Может быть, может быть, — негромко заговорил он, остановившись. — Он все еще там, он никуда не делся. Я должен проверить… — Камил насторожил уши. Это бормотание не предназначалось для него, но толстяк был любопытен. По первой профессии. К тому же обыкновение хозяина размышлять вслух иногда очень облегчало жизнь слуги. — …умерло ли оно вместе с остальным. Там все мертво. Нужно убрать… розовые сопли. И посмотреть. Конечно.

— Да, это должно быть занятно, — сказал он Камилу. — Ты любишь потеху?

— Кто же ее не любит, — расплылся в улыбке толстяк, чувствуя доброе настроение хозяина.

— Я предъявлю им свое недовольство. Гнев Божества. Верну им их настоящее. Их мертвое настоящее. Догадаются ли они?

Толстяк собрал лоб в складки, пытаясь угнаться за слишком быстрыми мыслями хозяина. О чем он говорит? Какое настоящее? Разве настоящее — не то, что вокруг?

Слепой снова сел.