JК
Аве, Цезарь :: Горло Анатолий Иванович
Страница: 102 из 191Внебрачная дочь апримских подворотен и «господама» телекомпании «Камера обскура» питали одни и те же чувства к начальнику полиции и изливали их в одинаковой форме…
Опустив на пол блюдце, Крус произнес с напускной строгостью:
— Не думай, что я забыл про наказание, просто у меня нет кипяченой воды!
Изабелл с жадностью набросилась на ион, благодарно задрав божественный, по мнению Круса, хвостик…
VIII
Главный Конструктор аппетитно хрустел ножкой молодого павлина.
Ирасек и Ева сидели напротив, с нежностью глядя на отца.
— Ты работаешь? — спросил Главный Конструктор. — Покажи ладони.
— Ты лучше туда взгляни, — Ирасек показал рукой на стоявшую вдалеке глыбу розового мрамора, из которой проступали контуры женского тела.
Это была незаконченная скульптура Евы.
— Недурно, — сказал отец.
— Хочу увековечить подругу мою, — улыбнулся Ирасек.
— Она сама себя увековечит, — усмехнулся Главный Конструктор, кивнув на ее полный живот. — Свое бессмертие она носит в себе, Ирасек. А мы, мужчины, можем продлить свою жизнь только в добрых делах, вещах и мыслях.
— И в убийствах, — неожиданно добавил Ирасек.
Главный Конструктор едва не подавился костью:
— Кхе, кхе… о чем ты, Ирасек?
— Вот об этом, — Ирасек ткнул пальцем в остатки молодого павлина. — Ведь это ужасно — лишить живое существо самого дорогого — жизни!…
— Ужасно не столько для убитого, — подхватила разговор осмелевшая Ева, — ему все равно, сколько для убийцы, — она показала рукой на Ирасека, — как жить ему дальше, отец?
— Я не хочу быть убийцей, — сказал Ирасек.
«Все же я действительно никудышний редактор», — подумал Главный Конструктор.
Опустив на пол блюдце, Крус произнес с напускной строгостью:
— Не думай, что я забыл про наказание, просто у меня нет кипяченой воды!
Изабелл с жадностью набросилась на ион, благодарно задрав божественный, по мнению Круса, хвостик…
VIII
Главный Конструктор аппетитно хрустел ножкой молодого павлина.
Ирасек и Ева сидели напротив, с нежностью глядя на отца.
— Ты работаешь? — спросил Главный Конструктор. — Покажи ладони.
— Ты лучше туда взгляни, — Ирасек показал рукой на стоявшую вдалеке глыбу розового мрамора, из которой проступали контуры женского тела.
Это была незаконченная скульптура Евы.
— Недурно, — сказал отец.
— Хочу увековечить подругу мою, — улыбнулся Ирасек.
— Она сама себя увековечит, — усмехнулся Главный Конструктор, кивнув на ее полный живот. — Свое бессмертие она носит в себе, Ирасек. А мы, мужчины, можем продлить свою жизнь только в добрых делах, вещах и мыслях.
— И в убийствах, — неожиданно добавил Ирасек.
Главный Конструктор едва не подавился костью:
— Кхе, кхе… о чем ты, Ирасек?
— Вот об этом, — Ирасек ткнул пальцем в остатки молодого павлина. — Ведь это ужасно — лишить живое существо самого дорогого — жизни!…
— Ужасно не столько для убитого, — подхватила разговор осмелевшая Ева, — ему все равно, сколько для убийцы, — она показала рукой на Ирасека, — как жить ему дальше, отец?
— Я не хочу быть убийцей, — сказал Ирасек.
«Все же я действительно никудышний редактор», — подумал Главный Конструктор.