Аве, Цезарь   ::   Горло Анатолий Иванович

Но их искаженные лица пронеслись мимо, за кадр, и невозмутимый оператор повернул объектив вслед за ними.

До конца коридора оставалось с десяток шагов, затем он раздваивался и как раз на развилке с выходом в коридор находилась тюремная камера, в которую ворвались охранники. Не надо было большого воображения, чтобы догадаться, что эта камера — единственное место, откуда могли стрелять по арестантам.

Крус чуть не взвыл с досады. Он вскочил с кресла и пнул его ногой.

— Болван! Какой болван! — простонал он и было непонятно, кому адресована эта исчерпывающая характеристика.

А голос комментатора Касаса порхал где-то вверху звукового регистра, срываясь до трагического фальцета:

— Это непостижимо! Нет, дамы и господа, это просто невероятно! Если бы это не была прямая передача, мы бы восприняли все происходящее как чудовищный сон, как плод больного воображения, как…

Выключая телевизионный аппарат, Крус бросил прощальный взгляд на экран: полицейские волокли насмерть перепуганного человека, в котором он узнал писаного красавца, подвизавшегося на рекламе косметики и гробов.

Детектив снял трубку, набрал номер полиции:

— Говорит Крус. Мне шефа, срочно… А где он?… Ладно. Нет, ничего.

Крус опустил трубку, подумал.

— Изабелл, — позвал он, — мы выступаем в крестовый поход.