Аве, Цезарь   ::   Горло Анатолий Иванович

Несколько секунд комментатор с удивлением вглядывался в искаженные смехом лица, затем с улыбкой обратился к телезрителям:

— Дамы и господа, мы являемся свидетелями интереснейшего и, я бы сказал, уникального психопатологического эксперимента, цель которого — поскорее изобличить преступника, поразить его, так сказать, грозным оружием смеха! Как известно из теории и практики отечественной судебной психиатрии, закоренелые убийцы в своем подавляющем большинстве страдают болезненным самолюбием. Нередко они способна вынести любые пытки, кроме одной — пытки смехом! Да, дамы и господа, мы можем с уверенностью сказать, что смех — это уязвимое место преступников, это, так сказать, их ахиллесова пята! Как правило, преступник такого ранга полностью лишен чувства юмора, на малейшую насмешку он реагирует, хватаясь за нож или за пистолет! Давайте же проследим за его инстинктивными хватательными движениями!…

Согнувшись в приступе смеха, все полицейские хлопали себя по бедрам, на одном из которых висела кобура, а на другом ножны. Одному лишь Грису не за что было хвататься, и он просто всплескивал руками,

— Паяц! — процедил Син-син и включил третий канал.

На нем появилось лицо автоинспектора: он жезлом приказывал остановиться белому автофургону.



VII

Автоинспектор не спеша взял у водителя автофургона удостоверение, повертел в руке:

— Господин Тарантус?

Водитель кивнул, нервно поправляя черные очки.

— Есть сведения, — медленно растягивая слова, сказал автоинспектор, — что вы угробили двенадцать человек.

— Это недоразумение, — сказал водитель.

— Что везете?

— Тару, господин старший сержант.

— Какую тару?

— Сосновые э-э… ящики.

Автоинспектор открыл двери автофургона и, увидев гробы, отшатнулся.