Аве, Цезарь   ::   Горло Анатолий Иванович

Син-син совсем зациклился на своем телешедевре, все твердит, что для полного синтеза искусства с жизнью — это его пунктик! — он непременно должен произнести в финале «Девятого вала» свой обличительный монолог! Представляете: исповедь на электрическом стуле, ха-ха! Конечно же, «Камера обскура» не допустит подобного мальчишества! А для его шедевра у нас есть другой финал, который вполне устроит и «Камера обскура», и полицию, и массового зрителя. Ну, да это все пустяка, Крус, взгляните-ка лучше сюда!

Они уже находились в одной из лабораторий, и Касас показывал детективу телевизионный приемник, внешне ничем не отличавшийся от того, что стоял на вилле у Круса.

— Обыкновенный аппарат, не так ли? А им, между прочим, можно подслушивать и наблюдать все, что творится в доме у абонента!.

Касас исчез за телевизором, что-то там покрутил, и с экрана на Круса обрушился детский визг, смех, плач, грохот падающих тел, топот ног и, перекрывая весь этот невообразимый гвалт, удивительно знакомый бас пророкотал:

— Да угомонитесь вы, в конце-то концов!?

Экран засветился, и Крус понял, что не ошибся: это было жилище Фоббса. Посреди комнаты восемь маленьких чумазых девчонок устроили свалку. Вокруг этой живой пирамиды ходил Фоббс с орущим ребенком на руках и безуспешно призывал дочерей к порядку.

Взглянув на экран, Касас весело прокомментировал:

— Семейная идиллия!… Кстати, должен заметить, что телевизор вашего шефа сейчас отключен от сети, что, как вы видите, нисколько не мешает нам вести за его квартирой наблюдение.

— Индивидуальное питание? — спросил Крус.

— Да, и самонаводящийся экран, с помощью которого можно слышать, видеть, клеймить телезрителей, а если потребуется, то и убирать, Крус.