Аве, Цезарь   ::   Горло Анатолий Иванович

— Извините, шеф, — бесстрастным голосом произнес детектив, — но я даже не знаю слов вашей песенки, и мне, право же, наплевать, будет ли она спета и если да, то в чьем исполнении. Кроме того, у меня болят зубы, шеф.

— Попадись ты мне сейчас, детка, я навсегда бы вылечил твои молочные зубки!

В трубке раздался треск, видимо, проломленного стола. С минуту слышалось лишь грозное сопение Фоббса.

За это время Крус, зажав трубку между щекой и плечом, выдвинул из стены две кровати — большую и маленькую. На последнюю тут же прыгнула Изабелл. Но Крус решительным жестом заставил ее спуститься и тщательно вытереть ноги о коврик.

— Ладно, — в голосе Фоббса слышалось глухое отчаяние. — Значит, отказываешься помочь старику?

Укладываясь с телефоном в большую кровать, Крус спокойно ответил:

— Отнюдь… Я даже кое-что обдумал, пока вы своим изящным кулаком испытывали столешницу на прочность…

— Не тяни из меня жилы, детка! — взмолился Фоббс.

— Свяжитесь с телевидением, пусть «Камера обскура» предоставит вам видеозапись.

— Я уже распорядился, детка. Ведь «Камера обскура» является, так сказать, главным свидетелем обвинения…

— В равной степени и защиты, шеф. Возможно, и не только свидетелем…

— Ты на что-то намекаешь, детка?

— Как только получите видеозапись, тщательно изучите, является ли она идентичной первичному живому изображению.

— Что ты хочешь сказать, детка?

— Что копия всегда хуже оригинала, шеф, — Крус взглянул на притихшую Изабелл и перешел на шепот: — И еще я хочу пожелать вам покойной ночи.