JК
Горячие деньги :: Фрэнсис Дик
Страница: 1 из 427Аннотация: Миллионера Малкольма Пемброка полиция подозревает в убийстве его пятой жены. Но доказательств нет. Более того, жизнь самого Пемброка вдруг оказывается в опасности: кто-то из членов многочисленной семьи во что бы то ни стало желает разделаться с упрямым и сумасбродным стариком, решившим наконец пожить в свое удовольствие. Никто из них не знает, насколько он на самом деле богат. И каждый опасается, что в конце концов получит в наследство только пыль и паутину…
---------------------------------------------
Дик Фрэнсис
Горячие деньги
ГЛАВА 1
Я терпеть не мог пятую жену моего отца, но не до такой степени, чтобы ее убивать.
Я, плод второй по счету скоропалительной его женитьбы, благополучно пережил две очередные брачные эпопеи. Новые «мамы» появлялись в моей жизни, когда мне было шесть лет, а потом — четырнадцать. Но в тридцать я восстал: заявил, что на бракосочетание с остроглазой сладкоголосой Мойрой, пятой из тех, кого он осчастливил своим выбором, я не приду даже под конвоем. Из-за Мойры мы с отцом поругались так, как не ругались никогда в жизни, и целых три года между нами царила безмолвная отчужденность.
Когда Мойру убили, полиция сразу примчалась ко мне — подозрений у них на мой счет было хоть отбавляй. И мне сильно повезло — по счастливой случайности я смог доказать, что находился совершенно в другом месте, когда гнусная душонка этой стервы рассталась со своим холеным, изнеженным вместилищем. На похороны я не пошел.
---------------------------------------------
Дик Фрэнсис
Горячие деньги
ГЛАВА 1
Я терпеть не мог пятую жену моего отца, но не до такой степени, чтобы ее убивать.
Я, плод второй по счету скоропалительной его женитьбы, благополучно пережил две очередные брачные эпопеи. Новые «мамы» появлялись в моей жизни, когда мне было шесть лет, а потом — четырнадцать. Но в тридцать я восстал: заявил, что на бракосочетание с остроглазой сладкоголосой Мойрой, пятой из тех, кого он осчастливил своим выбором, я не приду даже под конвоем. Из-за Мойры мы с отцом поругались так, как не ругались никогда в жизни, и целых три года между нами царила безмолвная отчужденность.
Когда Мойру убили, полиция сразу примчалась ко мне — подозрений у них на мой счет было хоть отбавляй. И мне сильно повезло — по счастливой случайности я смог доказать, что находился совершенно в другом месте, когда гнусная душонка этой стервы рассталась со своим холеным, изнеженным вместилищем. На похороны я не пошел.