JК
Балаустион :: Конарев Сергей
Страница: 1165 из 1283Странное дело — умирать, клянусь богами, и вправду не хочется!
Тисамен всегда был таким — жестким, как подошва, почти всегда безразличным, порой жестоким даже к друзьям. Но, в отличие от, например, Лиха, отходчивым и не злопамятным. И готовым признать свои ошибки.
— Ничего, понимаю, — мотнул длинным подбородком Галиарт. Но искорки в его глазах — Леонтиск видел — не до конца погасли. — Где же, во имя богов, Коршун? Пусть придумает что-нибудь!
— Они с Аресом допрашивают Эвнома и того, второго. И советника Эпименида заодно.
— Это правда, что Эвном тыркнул дочь старика прямо на его глазах? — поинтересовался Галиарт.
— Угу, — мрачно промычал Тисамен. — И убил жену. И его самого зарезал бы, да мы помешали.
— А… — начал было Галиарт, но что он хотел сказать, так и осталось неизвестным, потому что с улицы раздался свист и громкий голос.
— Эй, вы там! Высуньте нос наружу, чего попрятались, как кроты?
Трое эврипонтидов обменялись взглядами, затем Тисамен медленно подошел к окну. Леонтиск немедленно двинулся за ним.
— Осторожнее, они могут бросить копье, — предупредил Галиарт.
На площадке перед главным входом собралось десятка полтора человек, все, насколько мог разглядеть Леонтиск, при оружии. Детально разглядеть их не позволяла темнота, а факел, горевший в руке одного из воинов, освещал только его самого и стоявшего с ним рядом стройного и красивого молодого воина в белом плаще со значком лохага на плече. Не узнать его было невозможно. А узнать — неприятно.
Тисамен всегда был таким — жестким, как подошва, почти всегда безразличным, порой жестоким даже к друзьям. Но, в отличие от, например, Лиха, отходчивым и не злопамятным. И готовым признать свои ошибки.
— Ничего, понимаю, — мотнул длинным подбородком Галиарт. Но искорки в его глазах — Леонтиск видел — не до конца погасли. — Где же, во имя богов, Коршун? Пусть придумает что-нибудь!
— Они с Аресом допрашивают Эвнома и того, второго. И советника Эпименида заодно.
— Это правда, что Эвном тыркнул дочь старика прямо на его глазах? — поинтересовался Галиарт.
— Угу, — мрачно промычал Тисамен. — И убил жену. И его самого зарезал бы, да мы помешали.
— А… — начал было Галиарт, но что он хотел сказать, так и осталось неизвестным, потому что с улицы раздался свист и громкий голос.
— Эй, вы там! Высуньте нос наружу, чего попрятались, как кроты?
Трое эврипонтидов обменялись взглядами, затем Тисамен медленно подошел к окну. Леонтиск немедленно двинулся за ним.
— Осторожнее, они могут бросить копье, — предупредил Галиарт.
На площадке перед главным входом собралось десятка полтора человек, все, насколько мог разглядеть Леонтиск, при оружии. Детально разглядеть их не позволяла темнота, а факел, горевший в руке одного из воинов, освещал только его самого и стоявшего с ним рядом стройного и красивого молодого воина в белом плаще со значком лохага на плече. Не узнать его было невозможно. А узнать — неприятно.