Балаустион   ::   Конарев Сергей

Тот, однако, вовремя заметил опасность и перехватил руку афинянина двумя своими. Открыв глаза, Леонтиск увидел сквозь кровавую пелену красный блестящий лоб, оплеванную бороду и толстую сизую жилу, налившуюся на дряблой шее. И мокрый мутный глаз. В этот глаз Леонтиск и направил окровавленную вертикаль кинжала, навалившись на руки врага всей тяжестью, всей ненавистью. Одновременно правым локтем он с хрустом раздавил противнику нос. Заверещав, тот забился по-звериному и сумел-таки отвести смерть от лица назад, за голову. Кинжал глубоко вонзился в пол, и Леонтиск понял, что уже не сможет повторить такого усилия, что уже проиграл, что теряет сознание. Равнодушие смерти охватило его, голова бессильно упала на голову врага, и перед тускнеющим взором афинянина оказались уродливое, заросшее редким волосом ухо и отвратительная толстая вена, похожая на змею, забравшуюся под кожу. Уже не отдавая себе отчет, зачем, Леонтиск впился в нее зубами.

Лишь несколько звезд тускло проблескивали сквозь драное одеяло облаков, застилавших черное небо.

— А-а, люди добрые, на помощь! — это уже больше походило на птичий клекот, чем на человеческий голос. Мелеагр понял, что окончательно надорвал горло. Горожане, собравшиеся на улице, несомненно, слышали его с Эпименидом крики, но предпринимали они что-либо или же считали происходящее каким-то новым видом театрального представления, советник не знал. Близко к воротам людей не подпускала вооруженная стража, и видно было плохо.