Балаустион   ::   Конарев Сергей

К сожалению, немало лакедемонян — и атлетов и аристократов — остались в Олимпии, приняв сторону Агида.

Однако самое страшное ждало нас впереди. Эфоры и Агид не желали показывать перед широким обществом — особенно перед римлянами — своего настоящего лица. Но, вернувшись в Спарту после Игр, они обрушились на дом Эврипонтидов с сокрушительными силой и бешенством. Уже на второй день после возвращения царь Агид собрал народное собрание, апеллу, и страстно, с надрывом, рассказал спартиатам о злокозненности и коварстве царя Павсания, из своих личных амбиций опозорившем и поставившем под удар весь полис. Царь Павсаний показал образец тиранического самодурства. Из-за случайной ссоры на пиру он повелел своему сыну убить одного из знатнейших вельмож Македонии, тем самым подтвердив и без того распространенное мнение о спартанцах, как о грубых полуварварах. Хвала богам, это злодеяние не вполне удалось, потому что иначе македонская армия не преминула бы появиться в пределах Лаконики с карательным походом. И тогда Спарта стояла бы перед лицом самой страшной войны в своей истории, грозящей гибелью городу и его жителям.