JК
Балаустион :: Конарев Сергей
Страница: 217 из 1283Какие…
— Подождите! Как же я раньше, глупая, не догадалась! — воскликнулаЭльпиника. От волнения ее высокая грудь вздымалась так, что грозила порвать едва сдерживающую ее ткань столы. Терамен, замолчав, удивленно посмотрел на девушку.
— Я придумала! Я знаю, как Леонтиск оттуда сбежит…
— Выход из этого подземелья есть. Правда, мерзкий и вонючий…
— Клоака! — догадался Леонтиск. — Если только этим путем можно выбраться на свободу, я пройду по нему, как по розовому саду, клянусь Афиной. Но как мне выбраться из этой проклятой клетки?
— О, насчет этого в нашем плане отдельный пункт. Ты здесь находишься уже десять дней, не так ли?
— Вот как? А мне показалось — десять лет.
— Ах ты, негодяй! Так значит, мои визиты не скрашивают неволи?
— Ну что ты! Если бы не они, я бы сказал — десять веков!
— Смотри у меня! Итак, после десятидневного пребывания в заточении ты, как человек благородный, наверняка испытываешь острое желание помыться. Не так ли?
— Ну-у, — Леонтиск почесал покрытый жесткой щетиной подбородок, — если представить, что я благородный… Тогда, хм, почему нет? можно предположить даже, что я изъявляю желание не только помыться, но и малость побриться. Не могу ж я сидеть в тюрьме с щетиной, это противоречит всем кодексам высоких аристократов!
— И, думаю, тебе в этом не станут отказывать. Это ведь понятно, что при таких условиях в волосах, особенно таких длинных, как у тебя, могут завестись вши…
— О, только не хреногрызы! — Леонтиск испуганно потер низ живота.
— Подождите! Как же я раньше, глупая, не догадалась! — воскликнулаЭльпиника. От волнения ее высокая грудь вздымалась так, что грозила порвать едва сдерживающую ее ткань столы. Терамен, замолчав, удивленно посмотрел на девушку.
— Я придумала! Я знаю, как Леонтиск оттуда сбежит…
— Выход из этого подземелья есть. Правда, мерзкий и вонючий…
— Клоака! — догадался Леонтиск. — Если только этим путем можно выбраться на свободу, я пройду по нему, как по розовому саду, клянусь Афиной. Но как мне выбраться из этой проклятой клетки?
— О, насчет этого в нашем плане отдельный пункт. Ты здесь находишься уже десять дней, не так ли?
— Вот как? А мне показалось — десять лет.
— Ах ты, негодяй! Так значит, мои визиты не скрашивают неволи?
— Ну что ты! Если бы не они, я бы сказал — десять веков!
— Смотри у меня! Итак, после десятидневного пребывания в заточении ты, как человек благородный, наверняка испытываешь острое желание помыться. Не так ли?
— Ну-у, — Леонтиск почесал покрытый жесткой щетиной подбородок, — если представить, что я благородный… Тогда, хм, почему нет? можно предположить даже, что я изъявляю желание не только помыться, но и малость побриться. Не могу ж я сидеть в тюрьме с щетиной, это противоречит всем кодексам высоких аристократов!
— И, думаю, тебе в этом не станут отказывать. Это ведь понятно, что при таких условиях в волосах, особенно таких длинных, как у тебя, могут завестись вши…
— О, только не хреногрызы! — Леонтиск испуганно потер низ живота.