JК
Балаустион :: Конарев Сергей
Страница: 35 из 1283Пытаясь утихомирить заколотившееся в груди сердце, несколько раз глубоко вздохнул, сложил руки на груди (ладони сжаты в кулаки), застыл в шаге от крепких прутьев. Вслед за архонтом в помещение ступил было Клеомед, но Демолай зн а ком велел сыну и остальным ждать в коридоре.
Мягкими шагами городской голова приблизился к решетке. Архонту в это время было чуть более пятидесяти лет, он имел грузную, однако сохранившую аристократическую осанку фигуру, толстую надменную шею и породистое, властное лицо, высокомерное выражение которого немного скрадывалось окладистой седой бородой.
— Дерзкий глупец, — холодно, без всяких эмоций начал архонт, глядя своими желтоватыми, ясными глазами в глаза Леонтиска. — Ты совершил проступок, за который обязан понести наказание…
— Что же такое я натворил, о архонт, что ты даешь приказ схватить меня, свободного гражданина свободного города? И сажают меня не в городскую тюрьму, а в твое собственное подземелье, как будто я раб твой или должник! В чем дело, архонт Демолай, в чем состоит моя, такая великая, вина? — говоря все это, Леонтиск попытался сделать мину искреннего удивления и возмущения, но получилась только кривая гримаса.
— Не трать понапрасну слов, юный лицемер! — в холодном голосе архонта прорезались нотки гнева. — Ты прекрасно сознаешь, в чем твоя провинность, имеющая тяжесть государственного преступления. Обыкновенно это карается смертью или изгнанием, а зовется изменой!
— Что-о? — глаза Леонтиска полезли из орбит.
Мягкими шагами городской голова приблизился к решетке. Архонту в это время было чуть более пятидесяти лет, он имел грузную, однако сохранившую аристократическую осанку фигуру, толстую надменную шею и породистое, властное лицо, высокомерное выражение которого немного скрадывалось окладистой седой бородой.
— Дерзкий глупец, — холодно, без всяких эмоций начал архонт, глядя своими желтоватыми, ясными глазами в глаза Леонтиска. — Ты совершил проступок, за который обязан понести наказание…
— Что же такое я натворил, о архонт, что ты даешь приказ схватить меня, свободного гражданина свободного города? И сажают меня не в городскую тюрьму, а в твое собственное подземелье, как будто я раб твой или должник! В чем дело, архонт Демолай, в чем состоит моя, такая великая, вина? — говоря все это, Леонтиск попытался сделать мину искреннего удивления и возмущения, но получилась только кривая гримаса.
— Не трать понапрасну слов, юный лицемер! — в холодном голосе архонта прорезались нотки гнева. — Ты прекрасно сознаешь, в чем твоя провинность, имеющая тяжесть государственного преступления. Обыкновенно это карается смертью или изгнанием, а зовется изменой!
— Что-о? — глаза Леонтиска полезли из орбит.