Город пропащих   ::   Граков Александр

Генрих Карловичотключается, а Мирон так и сидит с трубкой в руке. Потом взгляд его медленно переползает на скрючившегося в кресле Костика. Это существо - целиком в его власти. Он может сделать с ним все, что захочет. И тогда он встает и говорит замеревшему от неизвестности помощнику:

- Запри дверь... И приласкай меня. Я очень устал.

На него объявлена охота. Он понимает это, но понимает также и то, что его сразу не убьют, а значит... Мотя после расправы над Зямой чувствует себя в каком-то особом, приподнятом настроении.

Давненько уже никто не вторгался в его владения с оружием, но, как говорится, кто с мечом...

Мотю можно было называть как угодно: женственным, ветреным, неверным, а также шлюхой, пидором, "петухом". Ему было на это наплевать. В глубине души он знал себе цену, знал, что холоден и расчетлив, что, в сущности, очень одинок.

Из всех тех, с кем он познакомился в последнее время, ему больше всех понравился этот Федор, может быть, потому он так легко и согласился помочь ему. Мотя был неплохим психологом. И провести его было весьма трудно. Он даже позвонил Петру Петровичу Збарскому, которого знал достаточно поверхностно, и в разговоре слегка обмолвился о его будущем зяте, похвалил его. Но старый коллекционер воспринял слова Моти как-то уж очень неадекватно, похоже, его больше беспокоила приемная дочь.

Но Мотю женщины не волновали. Он полагал, что лучшая женщина из всех, кого он в жизни встречал, это он сам.