Барон-дракон   ::   Евгеньевна Огнева Вера

Тот, который топтал шапку, тупо глянул себе под ноги - что это там?

Дошло не сразу. Он поднял головной убор и, двинув кулаком в середину, превратил его в кривой колпак, однако, надевать на голову не стал; пьяно примерился, и аккуратно поставил на лавку между Капуром и Муссой.

— Иди к нам, - позвали из глубины зала. Он смутно, пусто, глянул в ту сторону, пошатнулся, но пошел, однако, пройдя несколько шагов, остановился.

Мощные узловатые руки свесились до колен, спина сгорбилась, задрожали плечи.

Человек заплакал.

Окружающие молча смотрели на черное мужское горе. На месте Ивана мог оказаться любой. А кто уже и побывал, избыл горе и забыл, или не забыл.

Единственная дочь Ивана, которую он растил один, без матери, вытащила жребий.

Каждое поселение раз в три года поставляла ко двору своего Высокого

Господина жертву. Село побольше, так до пять девушек, бывало, отправляли.

Маленькая деревушка, та, и одной откупиться могла.

В нонешние-то времена оно еще ничего. А в тотошние-то - ого-го! Каждый год в конце лета над деревнями вой поднимался. Сто лет всего как послабление вышло. А с ним и запрет: до восемнадцати лет девушек замуж не отдавать, и чтобы девственность пуще глаза блюли. Конечно, если кривая или хромая - совсем другое дело. Любись с кем хочешь, замуж хоть с пеленок ступай. Высокий

Господин на такую и не взглянет. Но если не повезло, родится красивой, изволь до восемнадцати сидеть в девках. Некоторым везло, проскакивали в чистое двухлетие.