Башня. Коллегия.   ::   Уилсон Колин

Он даже хлопал в ладоши, приветствуя падение Бастилии и казнь короля Людовика XVI – неужто казнь нескольких тиранов во имя свободы и братства не искупает себя?

Девятнадцатый век, казалось, оправдывает все волнующие ожидания.

Похоже, на сцену вот-вот должен появиться человек нового типа, достойный плодов своего разума: железной дороги, парохода, телеграфа, электрического света.

И тут вдруг, словно в отместку за чрезмерный оптимизм, открылась неприглядная панорама войн и социальных потрясений: походы Наполеона, Парижская коммуна, осада Севастополя, восстание сипаев в Индии, гражданская война в США, франко-прусская и русско-турецкие войны; юношей снова овладела беспросветность.

Просто оторопь берет, насколько тесно соседствуют в собратьяхлюдях величие духа и мракобесие.

Он беспокойно шевельнулся, и тут голос сказал:

– Наберись терпения. Впереди еще немало интересного.

И Найл опять закрыл глаза, сплачивая все свое мужество по мере того, как разворачивалась история двадцатого века.

Первая мировая война, кровавая революция в России, становление фашизма и нацизма, японская интервенция в Китае, Вторая мировая, появление атомной и водородной бомб и как следствие – неустойчивый, до зубов вооруженный мир на грани войны.

Размах человеческих достижений, безусловно, восхищал: аэроплан, радио, телевидение, компьютер, первые орбитальные станции. Но теперь-то было известно, что кроется за всем этим, и Найл опасался, что людей ничто уже не изменит.