Господин Малоссен   ::   Пеннак Даниэль

И, уходя, наказал белым халатам:

– Что стоите, дел других нет? Аборт – не для посторонних, хватит меня и пациентки.

После ухода профессора всех как ветром сдуло. В наступившей тишине Жервеза ясно расслышала шепот Мондин:

– Он душка, правда?

Жервеза поняла, что вопрос стоял не только в определении.

– Я его заполучу, – продолжала Мондин.

Жервеза присела на край постели. Мондин продолжала смотреть на дверь.

– Точно тебе говорю, Жервеза, быть мне профессоршей, как только встану на ноги.

Жервеза слушала. Мондин взяла ее за руку.

– Такие, как он, они ведь в любом деле встречаются. Они с детства такие, и больше уже не меняются. Жизненные силы бьют в них через край, вот и все. Но когда они выплеснут все, что накипело, становятся смирными, как ягнята. Пусть они орут слишком громко, зато выкладывают все начистоту, без задней мысли. В них нет глубины души, но нет и коварства. И они могут плакать над картиной, мне это нравится. Тех транзитных, что были у меня раньше, я всех их построила. И они щедро выражали свою признательность. Но в то время я тоже ни с кем надолго не задерживалась. А он, теперь он здесь, и я никуда не уйду. Быть посему.

Жервеза слушала.

– Я с ним пойду куда угодно: отель, алтарь, мне все равно. Я не ты, Жервеза, для меня нет большой разницы, особенно когда путаешься в орфографии. Поэтому-то меня и попросили из школы: они там не терпят путаницы. Я говорю тебе это, Жервеза, потому что ты – это ты, я приберу к рукам моего крикуна и никуда уже не отпущу.