Господин Малоссен   ::   Пеннак Даниэль

Как Шестьсу мог сам спокойно жить в Бельвиле, участвуя во всех налетах Правосудия, этот вопрос появлялся иногда на горизонте сознания Ла-Эрса, но долго там не задерживался. Всегда найдутся легавые, которых будут осыпать ругательствами, или преподы, которым будут устраивать бойкоты, или теноры, которых будут освистывать, или, наконец, судебные исполнители, которые вечно будут пользоваться всеобщей ненавистью, ими самими внушенною. Почему бы и слесарю-потрошителю не ходить по улицам родного квартала, среди несчастных, которых он оставил без крова? Это, должно быть, приятно щекотало ему нервы. Так заключил мэтр Ла-Эрс, мудрый в своем реалистическом отношении к миру.

Итак, они бежали к распятому младенцу со спокойной душой и ясным сознанием. Тишина должна была бы смутить их, но нет: в стенах Бельвиля все всегда начинается с тишины. Они привыкли работать в команде, они доверяли своему внутреннему голосу. Они поднимались по лестнице бегом – своеобразный знак качества. Они работали быстро и без колебаний. Студент Клеман летел впереди, за ним неслись начальник и еще четверо подчиненных. Замыкал процессию Шестьсу, тоже бегом, хотя за плечами у него были все шестьдесят позорных лет.

Мэтр Ла-Эрс заметил сначала не ребенка, а выражение лица своего студента-стажера Клемана.

Тот застыл как вкопанный на лестничной площадке пятого этажа.

Он развернулся всем телом, согнувшись пополам, как боксер, получивший в поддых.

Глаза вылезли из орбит.

В глотке заклокотало, как в кратере.