Господин Малоссен   ::   Пеннак Даниэль

Сюзанна отвечает своим светлым смехом:

– Принимая во внимание настоящее положение «Зебры»… одним провалом больше, одним меньше…

Когда я называю смех Сюзанны светлым, я говорю в буквальном смысле слова. Есть в ее смехе некий свет, который пронизывает ее всю, не встречая на своем пути никакой задней мысли, ни самой легкой иронии, ни тем более глубоко запрятанного сожаления. Он похож на ручеек кристально чистых нот, колокольный звон в утреннем небе Иль-де-Франса (да простят мне такую дерзость), и он заставляет вас тянуться ввысь.

– Неужели все так плохо? – спрашивает Жюли. – «Зебре» и в самом деле что-то угрожает?

– То же, что и всему Бельвилю, – сдержанно отвечает Сюзанна.

– Ключ в кармане у Ла-Эрса, впрочем, все мы у него в руках, – вступает Шестьсу, который до этого не вымолвил ни слова.

Всеобщее заблаговременное сожаление…

…неожиданно прерывается Маттиасом Френкелем, который сконфуженно бормочет себе под нос:

– Извините, Сюзанна… но если бы «Зебра» стала… не знаю… чем-то вроде… исторического памятника… храма, возведенного во славу кинематографа, например… это ведь тоже способ защиты… нет?

(Маттиас Френкель именно так и говорит: «кинематограф», «аэроплан», «музыкальный проигрыватель», «железная дорога», «следующим образом» и «способ защиты», используя застывшие выражения, которые уже давным-давно вышли из общего употребления.)

– Храм во славу кинематографа, доктор? – в некотором замешательстве с улыбкой переспрашивает Сюзанна.

Маттиас обращается к Жюли:

– Думаю, пришло время… показать ваш товар лицом… моя маленькая Жюльетта.