Страница:
93 из 530
Парнасцы и мак-магоновцы спорят до хрипоты, ссылаясь на статьи в «Позитиве» или в тех же «Тетрадях кино» с таким жаром, будто держат в руках невидимые журнальные листы, сжимая в старческих ладонях призрачные доказательства, давным-давно канувшие в Лету: за это время заметно поредела их шевелюра, поистрепались сюртучки, расселились по свету семьи, попадали колониальные империи, весь Восток атомизировался, и, наконец, История так плотно заполнила телепрограмму дня на телевидении, что тема памяти возникала теперь в любом разговоре.
Только не у них.
Их память жива. Воспоминания нетронуты. Страсть неугасима.
Жюли украдкой бросает взгляд на Бенжамена, Бенжамен в ответ – робкую улыбку.
Правду сказать, никогда еще Бенжамен и Жюли не оказывались в кругу столь ярых сектантов, никогда еще не доводилось им ни слышать, чтобы суждения высказывались с такой твердостью, ни видеть, чтобы мнения развивались с такой молниеносной, апоплексической быстротой. (Авернон стучал по столу, отчего бутылка в руках Сюзанны, из которой она разливала по стаканам, подпрыгивала, выпуская из горла больше, чем нужно. Этому оглушительному обличению бокового тревелинга Лекаедек отвечал язвительной, режущей по живому улыбкой Робеспьера, прекрасно знавшего, какая участь уготована любителям статических планов.)
Большие умницы, еще большие крикуны, совсем побагровевшие в огне своей киномании, совершенно добровольно впрягаются они в ярмо настоящего искусства, и что особенно поражает: за всей их яростью кроется естественная, жизнеутверждающая веселость, та, что взрывом смеха встречала смертные приговоры.
Они спорили буквально обо всем: и о темах, к которым обращалось кино на протяжении своего первого века, и о технических средствах, использовавшихся для воплощения этих идей; разумеется, не оставались без внимания и лица, с какой бы стороны от камеры ни довелось им оказаться по неосторожности.
|< Пред. 91 92 93 94 95 След. >|