JК
Белая роза :: Кук Глен
Страница: 72 из 76Запустениеили просто глупость.
– М-м? – Наблюдателя явно что-то мучило.
– Бо, меня снимают не потому, что я стар или неловок, хотя, думаю, так и есть. Меня снимают, чтобы освободить пост для чьего-то там племянника.
Ссылка для паршивых овец Вот это больно, Бо. Это больно. Они забыли, что это за место. Мне говорят, что я угробил всю жизнь на работе, где любой идиот может дрыхнуть.
– Мир полон глупцов. – Глупцы умирают.
– А?
– Они смеются, когда я говорю о Комете или воскресительском перевороте этим летом. Они не верят, как я. Они не верят, что в курганах кто-то лежит. Кто-то живой.
– А ты приведи их сюда. Пусть прогуляются по Курганью после заката.
– Я пытался. Говорят: «Прекрати ныть, а то лишим пенсии».
– Ну так ты сделал все, что мог. Остальное на их совести.
– Я дал клятву, Бо. Я давал ее серьезно и держу до сих пор. Эта работа – все, что у меня есть. У тебя-то есть Жасмин и Шаб. А я жил монахом. И теперь они вышвырнули меня ради какого-то малолетнего… – Бесанд издал какой-то странный звук.
«Всхлип?» – подумал Боманц. Наблюдатель плачет? Человек с каменным сердцем и милосердием акулы?
– Пошли, глянем на Комету. – Он тронул Бесанда за плечо. – Я ее еще не видел. Бесанд взял себя в руки.
– Действительно? Трудно поверить.
– Почему? Я допоздна не сижу. Ночные смены берет Шаблон.
– Неважно Это я по привычке подкапываюсь. Нам с тобой следовало стать законниками. Мы с тобой прирожденные спорщики.
– М-м? – Наблюдателя явно что-то мучило.
– Бо, меня снимают не потому, что я стар или неловок, хотя, думаю, так и есть. Меня снимают, чтобы освободить пост для чьего-то там племянника.
Ссылка для паршивых овец Вот это больно, Бо. Это больно. Они забыли, что это за место. Мне говорят, что я угробил всю жизнь на работе, где любой идиот может дрыхнуть.
– Мир полон глупцов. – Глупцы умирают.
– А?
– Они смеются, когда я говорю о Комете или воскресительском перевороте этим летом. Они не верят, как я. Они не верят, что в курганах кто-то лежит. Кто-то живой.
– А ты приведи их сюда. Пусть прогуляются по Курганью после заката.
– Я пытался. Говорят: «Прекрати ныть, а то лишим пенсии».
– Ну так ты сделал все, что мог. Остальное на их совести.
– Я дал клятву, Бо. Я давал ее серьезно и держу до сих пор. Эта работа – все, что у меня есть. У тебя-то есть Жасмин и Шаб. А я жил монахом. И теперь они вышвырнули меня ради какого-то малолетнего… – Бесанд издал какой-то странный звук.
«Всхлип?» – подумал Боманц. Наблюдатель плачет? Человек с каменным сердцем и милосердием акулы?
– Пошли, глянем на Комету. – Он тронул Бесанда за плечо. – Я ее еще не видел. Бесанд взял себя в руки.
– Действительно? Трудно поверить.
– Почему? Я допоздна не сижу. Ночные смены берет Шаблон.
– Неважно Это я по привычке подкапываюсь. Нам с тобой следовало стать законниками. Мы с тобой прирожденные спорщики.