JК
Белое снадобье :: Юрьев Зиновий
Страница: 198 из 236Я никогда не думал…
— Доул, — усмехнулся Коломбо, — перестаньте жеманиться. Роль малоопытной девицы вам не к лицу… Нашим друзьям в деловых кругах вы нравитесь, чего же еще?
«Сволочь, — подумал Доул, — бандюга сицилийская… Если у него есть деньги, значит, можно издеваться…»
— Ответьте мне одним словом. Да или нет.
— Да, — сказал Доул. Он еще ни разу в жизни не сказал «нет» Коломбо и твердо надеялся, что никогда этого не вынужден будет сделать.
Он сбился со счета своих речей перед избирателями. По ночам ему снился океан человеческих лиц, которые накатывались на него вал за валом, а он ловил на лету детей, чмокал их и кричал, кричал, кричал, не узнавая собственного голоса:
— Закон и порядок, граждане Скарборо, вот что нам нужно. — И здесь он вдруг понимал, что потерял голос, что разевает и закрывает рот, не произнося ни звука, что сейчас еще мгновенье — и эти волны человеческих лиц захлестнут его, закрутят, унесут, разорвут.
Он просыпался со стоном и нашаривал на столе стакан с полосканием для горла.
— Ты опять проснулся? — сонно спрашивала Марта и шумно, по-коровьи вздыхала. Вздох был привычный, домашний, успокаивающий.
— Спи, спи, — говорил Доул и шел полоскать горло.
А наутро его уже снова везли куда-то, и снова он всматривался в любопытные и безразличные лица, в лица парков и безработных, в лица добродушные и злые — в лица своих избирателей.
— Доул, — усмехнулся Коломбо, — перестаньте жеманиться. Роль малоопытной девицы вам не к лицу… Нашим друзьям в деловых кругах вы нравитесь, чего же еще?
«Сволочь, — подумал Доул, — бандюга сицилийская… Если у него есть деньги, значит, можно издеваться…»
— Ответьте мне одним словом. Да или нет.
— Да, — сказал Доул. Он еще ни разу в жизни не сказал «нет» Коломбо и твердо надеялся, что никогда этого не вынужден будет сделать.
Он сбился со счета своих речей перед избирателями. По ночам ему снился океан человеческих лиц, которые накатывались на него вал за валом, а он ловил на лету детей, чмокал их и кричал, кричал, кричал, не узнавая собственного голоса:
— Закон и порядок, граждане Скарборо, вот что нам нужно. — И здесь он вдруг понимал, что потерял голос, что разевает и закрывает рот, не произнося ни звука, что сейчас еще мгновенье — и эти волны человеческих лиц захлестнут его, закрутят, унесут, разорвут.
Он просыпался со стоном и нашаривал на столе стакан с полосканием для горла.
— Ты опять проснулся? — сонно спрашивала Марта и шумно, по-коровьи вздыхала. Вздох был привычный, домашний, успокаивающий.
— Спи, спи, — говорил Доул и шел полоскать горло.
А наутро его уже снова везли куда-то, и снова он всматривался в любопытные и безразличные лица, в лица парков и безработных, в лица добродушные и злые — в лица своих избирателей.