Белое снадобье   ::   Юрьев Зиновий

Но бывало, что этот взрослый ребенок заставлял его задумываться над простыми, казалось бы, вопросами.

Ну хорошо, говорил ему Марквуд, вот ты признаешь, что убивал. А думал ли над тем, можно ли убивать вообще? Что значит можно, недоумевал Арт. Раз я убил — значит, можно. Нет, морщился Марквуд, ты меня не понимаешь. Ты убил, другой убил, ограбил, подсунул шприц — это все происходит. Не об этом же речь. Но хорошо ли это? Для этого ли рождается человек? Для этого ли два миллиона лет он разгибался, распрямлял спину, становился человеком разумным? Для того ли перестал быть животным, чтобы начать охотиться друг за другом? Волк ведь не охотится на волка, а тигр на тигра.

Странные, незрелые какие-то вопросы задавал Марквуд ему, и все-таки разговоры эти чем-то влекли Арта. Нелепостью своей, что ли? А может быть, не так уж они и нелепы? Может, есть что-то в метаниях Марквуда? Он хоть не притворяется, что сам знает ответы. А раз не притворяется, значит — откровенен. А раз откровенен — значит, доверяет. А раз доверяет — значит, не боится его. Значит, или хозяин, или друг. Но Марквуд не был его хозяином. Никак не был. Друг — слово-то какое странное, редкое. Он бы сам его никогда не вспомнил, если бы Марквуд сам не употребил его несколько раз…

— Уже светает, — сказал Мэрфи хриплым суконным голосом. — Проверьте оружие, скоро придется отсюда уходить.

Филипп Кальвино посмотрел на Папочку. Тот дремал рядом, нагнув голову и распластав жирные щеки на груди.