Беловодье (След на воде - 2)   ::   Алферова Марианна

- Этот тоже твой?

Дядя Гриша долго молчал, глядя на перстень. Вздохнул тяжело и кивнул.

- Чье ожерелье внутри?

- Машенькино. Доченьки моей покойной.

- Значит, Марья Гавриловна Гамаюнова - супруга твоя?

Дядя Гриша фыркнул:

- Тогда она не Гамаюновой звалась - Терентьевой. Мою фамилию носила. Она ведь хулиганка была - поискать. О мировых всяких безумствах задумывалась. А вот деточку нашу не уберегла. Машенька ведь не от болезни умерла какой - не от грудной жабы, как нам в музее этом сказали. Вышло так, что ожерелье ее душить стало. Водой обливали, в речке купали - не помогло. А Марьи Гавриловны, как назло, рядом не было. Звал я ее - не пришла. Не успела. Я тогда ножик ледяной взял, ожерелье срезал и в перстень закатал да поздно. Все равно не помогло, все равно вижу - дитятко мое умирает. Я ее на руки. А она вздохнула и не выдохнула. Глазки приоткрыты, на мир смотрят, не видят. А сама - не дышит. Я - в комнату ту, обитую пурпурным штофом, где пейзажи по стенам висели. Шагнул - и как в пропасть. Выскочил в Петербурге. Аж в тысяча девятьсот шестидесятом году, как потом выяснилось. Прямо в больнице.

- В портал нельзя без ожерелья входить.

Дядя Гриша запнулся, как будто и сам понял, что ляпнул что-то не то.

- Разве?

- Это точно.

- Так я ведь хулиган. А у Машеньки было ожерелье... Ах, нет, не было. Так она мертвая уже была! - нашелся наконец дядя Гриша. - Но и здесь не воскресили. И я назад возвращаться не стал. Зачем? Тут остался.