Белый Паяц   ::   Угрюмова Виктория

* * *



На другом конце Охриды, над широкой степью, тяжело висела огромная круглая луна.

Она освещала бесчисленные шатры, повозки, стреноженных лошадей и тревожно всхрапывающих быков, которых беспокоил запах ночных хищников. Огни костров перемигивались с мерцающими звездами, но их свет терялся в могучем потоке лунного света. Лагерь манга-ди-хайя полностью погрузился в некое странное вещество немыслимого оттенка, в котором смешались призрачное сияние жемчугов, золото солнца и голубизна холодной стали.

Шатер рахагана казался отлитым из серебра.

Окружавшие его стражники не спали. Вероятнее всего, не потому, что боялись нападения, а потому, что яркий свет затекал под веки и мешал уплыть в страну снов.

Хар-Давану было легче: под плотной тканью шатра устроилась на ночлег темнота, и он принадлежал ей без остатка.

Ему снова снились стихи. Стихи о нем самом или о таком, как он. Почему-то во сне все обычно кажется смешнее или печальнее, чем наяву, и обычные слова заставили его заплакать. Он проснулся и сел, удивляясь тому, что еще способен проливать слезы.

За пологом шатра мирно спал лагерь манга-ди-хайя. Его непобедимая армия. Он проведет ее от одного края мира до другого, и завоеванные страны, как переспелые плоды, будут сыпаться в подставленные ладони. А потом, когда в его силах будет исполнить невозможное, он восстановит из праха древний Баласангун и привезет туда Алоху. Он покажет ей спокойную Дивехши, и бурную Айшме, и Хионайские озера.