JК
Берегись вурдалака :: Абаринова-Кожухова Елизавета
Страница: 183 из 215Когда в заключительной немой сцене Городничий повиснет на люстре, вы должны будете схватить его не за левую, а за правую ногу, поскольку на левой у него будет башмак с портретом Че Гевары…
Герхард Бернгардович вздохнул и, спрятав столовые принадлежности, позволил Святославу Иванычу увести себя из фойе. Альберт вылез из-под скамьи и под аплодисменты зрителей удалился. Правда, через другую дверь.
Василий с немалым удовольствием наблюдал за этой яркою сценой, которую сам же отчасти и срежиссировал, однако в фойе следом за исполнителями не побежал; вместо этого он напрямую отправился в гримерку к инспектору Рыжикову, нимало не заботясь тем, что Городничий тяжело "отпахал" на сцене все первое отделение, а во втором ему и вовсе предстояли разные эксцентрические трюки вроде вышеупомянутого висения на люстре.
Рыжикова Вася застал полулежащим в кресле с закрытыми глазами и крайне утомленным лицом.
– Георгий Максимыч, дело безотлагательное. Херклафф съел Чаликову, и мы должны взять их с поличным! – выпалил Щепочкин.
Георгий Максимыч нехотя приоткрыл один глаз:
– Кого взять?
– Князя Григория и его шайку. Они теперь наверняка у себя в клубе!
Инспектор закрыл глаз и отрешенно уронил голову:
– После, Василий Юрьевич, после. Положение под контролем, все идет своим чередом…
Василию было совестно тормошить усталого, замотанного актера, но другого выхода у него не было.
– Георгий Максимыч, я бы и сам их всех арестовал, но мне это не положено по статусу. Точнее, по причине его отсутсвия. Идемте же скорее, потом отдохнете!
Рыжиков открыл оба глаза, приподнялся в кресле и глянул на Щепочкина куда осмысленнее:
– Вы считаете, что это необходимо? Ну что ж, идемте.
Герхард Бернгардович вздохнул и, спрятав столовые принадлежности, позволил Святославу Иванычу увести себя из фойе. Альберт вылез из-под скамьи и под аплодисменты зрителей удалился. Правда, через другую дверь.
Василий с немалым удовольствием наблюдал за этой яркою сценой, которую сам же отчасти и срежиссировал, однако в фойе следом за исполнителями не побежал; вместо этого он напрямую отправился в гримерку к инспектору Рыжикову, нимало не заботясь тем, что Городничий тяжело "отпахал" на сцене все первое отделение, а во втором ему и вовсе предстояли разные эксцентрические трюки вроде вышеупомянутого висения на люстре.
Рыжикова Вася застал полулежащим в кресле с закрытыми глазами и крайне утомленным лицом.
– Георгий Максимыч, дело безотлагательное. Херклафф съел Чаликову, и мы должны взять их с поличным! – выпалил Щепочкин.
Георгий Максимыч нехотя приоткрыл один глаз:
– Кого взять?
– Князя Григория и его шайку. Они теперь наверняка у себя в клубе!
Инспектор закрыл глаз и отрешенно уронил голову:
– После, Василий Юрьевич, после. Положение под контролем, все идет своим чередом…
Василию было совестно тормошить усталого, замотанного актера, но другого выхода у него не было.
– Георгий Максимыч, я бы и сам их всех арестовал, но мне это не положено по статусу. Точнее, по причине его отсутсвия. Идемте же скорее, потом отдохнете!
Рыжиков открыл оба глаза, приподнялся в кресле и глянул на Щепочкина куда осмысленнее:
– Вы считаете, что это необходимо? Ну что ж, идемте.