Бессмертные   ::   Ковальчук Игорь

Сам понимаешь, как я мог подумать, что ребенок мог выжить в катастрофе?

– Да я понимаю…

А Белокурой Бестии, которого на самом деле, как оказалось, звали Мэлокайном, предстояло признать, что, несмотря на неоднократную псионическую обработку, он все же сохранил какие-то обрывки воспоминаний. Тепло больших рук, вкус горячего молока из кружки и неумело, но старательно протертых овощей, куриная косточка, зажатая в кулаке… Прежде он старался вовсе не обращаться к этим воспоминаниям – слишком болезненно для человека, лишенного семьи, – а теперь всей душой жаждал поверить, что давние образы связаны именно с этим человеком. Белокурая Бестия сам себе не отдавал отчета в этой жажде. Но еще до того, как сумел добраться до Генетической Базы Данных, чтобы удостовериться в правоте своего адвоката, он стал мысленно называть себя Мэлокайном.

А процесс и в самом деле прогремел. Обвинитель – опытный и красноречивый, уверенный в успехе юрист – старался на публику. Он потратил много сил на описание подсудимого в самых мрачных красках и действительно попытался представить его не только предводителем основной террористической группы, но и идейным вдохновителем. Слушая его прекрасную и прочувствованную речь, Белокурая Бестия решил, что ему конец, а адвокат сдержан но, но с наслаждением улыбался. Он прекрасно понимал, что легче всего расправляться с теми утверждениями, которые совершенно не соответствуют действительности. Безнадежный, предрешенный с точки зрения обывателя, финал стараниями самого обвинителя превращался в замок на зыбкой глади болота.