Бич Нергала   ::   Эйлат Гидеон

Бен-Саиф сражается на чужой стороне, но кто из своих столь же правдиво описывал роль Конана в этой кровавой драме? Какой только грязью не обливали его после того панического бегства через Гадючью теснину, каких только упреков не бросали в лицо! Будто сговорились выставить его козлом отпущения! А ведь из того, первого отряда конников, вступивших в теснину с юга, живыми ушло меньше четверти — чья это заслуга? Кто заставил буйную ораву пьяниц и мародеров занять удобные позиции, кто тактически безупречно отрезал апийской коннице путь назад, вынудил наступать по дну ущелья под непрерывным градом стрел, дротиков и камней с крутых склонов, а потом довершил разгром лихой контратакой тяжелой пехоты? Кто потом выдержал лобовой натиск полутора тысяч апийских сабель и одновременно — атаку в тыл двухсот конных лучников из резерва Каи-Хана, которые просочились через заслоны Дазаута со стороны Лафатской долины?

К началу схватки с ними у Конана оставалось немногим больше половины отряда, но уцелевшие вошли в раж — дрались, как шальные демоны, рядом с подоспевшими на подмогу дворянами Зивиллы. Каи-Хану пришлось на ходу менять план сражения, и тут степной волк дал маху — понадеялся, что южный выход из дефиле прочно удерживается его конницей. Еще тысяча пеших апийских копейщиков и тысяча двести всадников, потихоньку отступавшие на фланге главного фронта под нажимом нехремцев, неожиданно повернули к бросились в Гадючью теснину, изображая панику, чтобы завлечь в ущелье Дазаута. И оказались в тылу у Конана и Зивиллы. Когирская конница не выдержала их свирепого натиска и попятилась, а от наемного отряда к тому времени оставались жалкие ошметки.